+24 RSS-лента RSS-лента

Блог

Администратор блога: Ариэла Марина Меламед
Все рубрики (29)
Песни (18)
Песня старого пирата


На синем океане
Летит мой черный бриг:
Бристоль, Марсель, Кейптаун,
Торонто...
Сто три меридиана
Проткнул его бушприт,
И все без капремонта.

Английской королевы
За мной гонялся флот,
Сидел я и в остроге,
И в яме,
Меня среди Женевы
Ждал личный эшафот,-
И вот я здесь, я с вами!

Через глаз - повязка,
Через череп - шрам...
Это не жизнь, а сказка,
Доложу я вам!
Добычу при победе
Мы делим пополам,
И только малютку леди,
И только малютку леди,
И только малютку леди
Я выбираю сам!

Пиастры и дублоны
Мне ветер пригонял:
Борт в борт, о шпагу шпага -
И к черту!
Зато в ответ мильоны
Я на ветер швырял,-
Мы с ветром схожи в чем-то.

Купец помрет за деньги,
Попа удушит жир,
Солдат помрет за чью-то
Корону,
А я помру на стеньге
За то, что слишком жил,
И все не по закону!

Через глаз - повязка,
Через череп - шрам...
Это не жизнь, а сказка,
Доложу я вам!
Добычу при победе
Мы делим пополам,
И только малютку леди,
И только малютку леди,
И только малютку леди
Я выбираю сам!

1964
Псалом
"Если я забуду тебя, Иерусалим,
пусть отсохнет десница моя"

Юлий Ким - музыка Владимира Дашкевича.


Там ,  возле   рек   вавилонских ,
Как мы сидели и плакали.
К нам приходили смеяться:
"Что вы сидите и плачете?
Что не поете и пляшете?"

Ерушалаим, сердце мое!
Что я спою вдали от тебя?
Что я увижу вдали от тебя
Глазами, полными слез?

Там,  возле   рек   вавилонских ,
Нет нам покоя и радости.
Там, под плакучею ивой,
Арфы свои изломали мы,
Струны свои изодрали мы. –

Там, возле рек вавилонских,
Жив я единственной памятью.
Пусть задохнусь и ослепну,
Если забуду когда-нибудь
Камни, объятые пламенем,
Белые камни твои.

Ерушалаим, счастье мое!
Что я спою вдали от тебя?
Что я увижу вдали от тебя
Глазами, полными слез?..

(1993-94 г.г.)
Цыганки (на стихи Юлия Даниэля)
«Цыганки» – это песня, вложенная в уста «барда» Михаила Лурье – литературного героя повести, автор которой подписался как «Николай Аржак». Можем ли мы спокойно сказать, что это « стихи   Юлия   Даниэля », как сейчас пишется на сайтах, если  Юлий   Даниэль  так и не опубликовал под своим именем никакой прозы и других  стихов , кроме тюремных и лагерных? (Ведь и его подельник не смешивал тексты Андрея Синявского и Абрама Терца). А став песней, «Цыганки» только продолжили свои приключения.

«Стихотворение о цыганках было вкраплением в прозу, – говорит  Юлий   Ким , – и я до сих пор не удосужился проверить текст – я пою его так, как выучил очень давно, когда сочинял на него музыку». Вольно или невольно изменив несколько строк, Ким тоже оказался «соавтором» текста. Но это не все. «Оказалось, что на этот текст сочинил музыку еще и Костя Бабицкий, совершенно независимо от меня, и когда я послушал и посмотрел на то, что получилось у нас обоих, понял, что это можно соединить. И я пою отчасти на свой мотив, отчасти на его – как вы увидите, они друг другу не противоречат, наоборот, "обогащают палитру"».

Сердце с домом, сердце с долгом разлучается,
Сердце бедное у зависти в руках,
Только гляну, как цыганки закачаются
На высоких, сбитых на бок каблуках.

Вы откуда, вы откуда, птицы смуглые?
Из каких таких просторов забрели?
И давно ли вас кибитки – лодки утлые
До московских тротуаров донесли?

Отвечают мне цыганки – юбки пестрые:
«К вольной воле весь наш век мы держим путь.
А хочешь – мы твоими станет сестрами,
Только все, что было – не было, забудь!»

Отвечаю я цыганкам: «Мне-то по сердцу
К вольной воле заповедные пути,
Но не двинуться, не кинуться, не броситься,
Видно крепко я привязан – не уйти».

Да все звучат, звенят, зовут и не кончаются
Речи смутные, как небо в облаках,
И идут-плывут цыганки и качаются
На высоких, сбитых набок, каблуках.
На 40-летии "Хроники текущих событий"
Грани-ТВ: на 40-летии "Хроники текущих событий"
В гостях у сказки
Юлий Ким в передаче "Линия жизни"
Из архива Алексея Уклеина.

Подражание В.Высоцкому
"Все люди рождаются свободными и равными в своем достоинстве и правах. Они наделены разумом и совестью и должны поступать в отношении друг друга в духе братства".
Статья 1 Всеобщей декларации прав человека.

Юлий Ким:
Это была, наверное, самая первая моя песня, которую я написал абсолютно всерьез, без единой какой-то такое присущей мне кривой ухмылки. А здесь я так рассердился на то, что там происходило, в этом суде, тем более что шло судилище под аккомпанемент жесточайшего мороза, было очень холодно, и поэтому собравшаяся кучка отщепенцев, которые пришли сочувствовать подсудимому, чрезвычайно там, на этом морозе, мерзла, и я вместе с ними. Поэтому моя злоба была увеличена еще и этим обстоятельством, и я сочинил эту песню, абсолютно откровенно подражая Высоцкому.
(Речь идёт о процессе Гинсбурга).

...на тыщу академиков и член-корреспондентов,
На весь на образованный культурный легион
Нашлась лишь эта горсточка больных интеллигентов,
Вслух высказать, что думает здоровый миллион!

Вот бывший зек стоит себе,
Ногой колотит ногу,
А вот полковник КГБ
Ногой колотит ногу,
Вон у студента, у врача
Отец замерз на БАМе
А у того, у стукача
Зарыт под Соловками.

И вот стоят лицо в лицо,
И суть не в поколеньях:
Не сыновья против отцов,
А сила против правды!
Видать, опять пора решать,
Стоять ли на коленях
И в Соловки нам поспешать
Иль в опер-лейтенанты...

Ах, как узок круг этих революцьонеров!
То-то так легко их окружили во дворе!
И тоже - вне народа, и тоже - для примера,
И дело происходит тоже в старом декабре...

1968
И кружит, и кружит последний троллейбус
Когда мне невмочь пересилить беду,
когда подступает отчаянье,
я в синий  троллейбус  сажусь на ходу,
в последний,
в случайный.

Б.Окуджава



И   кружит ,  и   кружит   последний   троллейбус
По вольному кругу ночного кольца.
И ты не робеешь, и я не колеблюсь
Кружить  и кружить по нему без конца.
Завьется, завьется веревочкой горе,
Зальется печаль золотою волной.
И утро придет непременно другое,
И полдень не прежний, и вечер иной.

Смотрите в окошко, а вдруг вам удастся
Заметить приметы с намеком на плюс.
Дом номер 13 и корпус 13.
А вот вам и тройка, семерка и туз.
Мелькнули Садово-Каретные версты,
Привет, Якиманка, Таганка, адью.
И падают, падают, падают звезды.
Конечно, на счастье, конечно, к дождю.

Не знаю, не знаю, наверно быть может,
И даже скорей всего может не быть,
Но сумрак не душит, и ветер не ежит,
И нам этот вечер уже не забыть.
Последний троллейбус звенит удилами
И рысью летит по застывшей реке.
И рыцарь склоняется бережно к даме,
И роза в бокале, и плащ на руке.

Валяйте, колдуйте, гадайте на гуще,
Ищите ключи к золотому ларцу.
Все будет не так и, конечно, не лучше,
Чем мягкий полет по ночному кольцу.
Последний троллейбус, наивный кораблик,
Великой гитары попутный привет...
И губы любимые с привкусом яблок,
И просьба о счастье, которого нет.
Молитва
Жажда уставших коней
да утолится зерном.
Жажда сожженных полей
да утолится посевом.
Да осенит тишина
сердца, разоренные
страхом и гневом,
как осеняют березы
отеческий дом…
Слезы горячие наши
да одолеют броню.
Души незрячие наши
да сподобятся вечного
света.
Не погуби, пощади,
пожалей, возлюби человек
человека.
И простится тебе
на земле
и воздается в раю…
Слезы горячие наши
Лягут росой на луга.
Лягут росой на луга –
Высоко поднимутся травы;
И зарастут пепелища,
И закроются раны.
И простит нам обиду
Душа в небесах…

Из кинофильма "Ярославна, королева Франции"
Правила жизни
Правила жизни
Записала Анна Пражина (Афиша-Мир)

"Я не принадлежу к числу тех людей, которые все время смотрят на часы и говорят: «У меня есть для вас пять минут — ни больше, ни меньше». Так рисуют современных бизнесменов, капитанов производства, а это не я.

Первый раз я увидел маму в 10 лет. И мама, и папа попали под каток сталинских репрессий — отца расстреляли, а маму в 1938-м отправили в лагерь. Она вернулась в 1945-м. Я помню, стоял ясный солнечный день, все было зелено. Мы с сестрой знали, что мама должна приехать с электричкой. Между нашим домом и станцией был небольшой сосновый скверик, и вот посреди него, на дорожке, протоптанной к станции, мы ее и встретили. Это была невысокая скромная женщина с немудрящим фанерным чемоданчиком. Она обняла нас, а потом нам долго-долго пришлось к ней привыкать.

Когда мама сидела, мне рассказывали, что она есть, что она в командировке. Мы переписывалась: она посылала нам самодельные книжки на оберточной бумаге, и там были ее стихи — мама описывала события нашей жизни. Мы ей рассказывали, что, вот, у нас лопнул водопроводный бак и залило этажи, она присылала нам про это шутливую поэму, а ее соседка по нарам, художница, все это иллюстрировала.


ОБЪЯВЛЕНИЯ: |
[an error occurred while processing the directive]