Блог Владимира Харченко

Что тревожиться напрасно,
Господа?
Кровь прозрачна, кровь не красна,
Кровь - вода!

День заварится покруче,
Не спеша...
Снизу - грязь, поверху тучи;
Меж - душа.

Ни к земле она, ни в Рай
Не полетит,
Ей, с вороньими крылами,
Нет пути.

Да и что в Раю просить
Ей у Петра,
Ей крыла б сложить, дожить
До утра.

Что тревожиться напрасно,
Господа?
Кровь прозрачна, кровь не красна,
Кровь - вода!

Что за ливни по Рассее,
Не поймешь...
Так то, брат мой,
Я посеял,-
Ты пожнешь...


1981



Песня входит в поэтический сборник
"Человек идет по крыше"
Изд-во "Факт, Киев, 2009.

Это любовь, не иначе...
Этот сияющий взгляд,
Он как признанье, мой мальчик,
Иди же, тебе говорят...

А нам с вами просто нелепо
Ждать возвращенья его,-
Он удаляется в небо,
Вот он частица его...

Что же останется с нами
В сердце, в душе и в крови?
Наше извечное знамя -
Память ушедшей любви...

И нам так нелепо, конечно,
Ждать возвращенья ее...
Мы удаляемся в вечность...
Вот мы частица ее...


Песня входит в поэтический сборник
"Человек идет по крыше"
Изд-во "Факт, Киев, 2009.

Когда я бродил по Парижу, по улицам терпким от дыма,
Осеннего влажного дыма, сжигаемой утром листвы,
Я был этих улиц частицей, дыминкой летевшею мимо
Домов и дымов полуяви и полумертвой травы...

Я был,- полу был, полу не был,- мотив этих улиц вдыхая,
Каштаном и вздохом трамвая, озвученный насквозь мотив,
Паденьем каштана и веры, паденьем каштана и Рая,
Быть может последнего Рая, который осталось пройти...

Когда я бродил по Парижу, в котором родился и вырос,
В котором деревья на вырост,-словно отцовский пиджак,
Я слышал дыханье Парижа,-встревоженной лиры,
Где струны дорог от касанья и натяженья дрожат...

Одиночество, одиночество, —
Врачеватель карманов и душ,
Вот уже называют по отчеству,—
Просто имя уже не в ходу...

Где же те, что мне счастье пророчили?
Им не видно, как в странном бреду,
Словно в вальсе кружу с одиночеством,
Задевая других на ходу.

Что такое оно — одиночество?
То ли яд, то ли мед — все одно;
Это то, что вовеки не кончится,—
Потому что привычней оно.

Это — если не изменяется
Ничего, как границы кольца...
Это — если с утра начинается
Жизнь, запутавшаяся в концах.

А порою, тебя, Одиночество,
Кто Безверьем, кто Славой зовет,
Для одних ты — трибуны и почести,
Для других — равнодушия лед.

Для одних — это приступ отчаянья,
Для других же — блаженства покой.
Кто привык разделять тебя с чайником,
Кто с собакой, кто с верной женой...

В одиночество верить не хочется,—
Вот опять постучали мне в дверь...

Чтобы лучше вкусить одиночества
Собираются вместе теперь...


1980

Левый поворот.
Дворник у ворот.
Землю роет крот.
Марширует рота,
Раззевая рот.

Рифмою греша,
В такт чеканят шаг,
И летит душа,
Словно с ветки груша,-
Песня хороша!

Правый поворот
Дворник у ворот
Наливает в рот
Мерзкого чего-то.
Крепок наш народ!

Рядом кореша
Хлебушек крошат
И летит душа,
Словно с ветки груша,-
Водка хороша!

Последний поворот.
Петр у ворот.
И летит душа...
Кончился поход...


1994


Песня входит в поэтический сборник
"Человек идет по крыше"
Изд-во "Факт, Киев, 2009.

А утром облака, прохладные на ощупь,
Со мной играют в прятки в своей молочной мгле,
Мне с ними хорошо, точней,- мне с ними проще,
Чем с теми, кто под ними проходит по земле...

Но почему же я опять играю в Чудо?
Хочу продлить его хоть полчаса...
Окончится оно, и я его забуду,
Поскольку я не верю в чудеса.

А в небе облака, как белые знамена
Полощет пустота на голубом ветру,
Вовеки не умру я, если буду снова
Жизнь начинать с утра, как новую игру...

Но почему же я опять играю в Чудо?
Хочу продлить его хоть полчаса...
Окончится оно, и я его забуду,
Поскольку я не верю в чудеса.


1993


А тут джазовая композиция, точнее её наброски по песне "Облака"

Песня входит в поэтический сборник
"Человек идет по крыше"
Изд-во "Факт, Киев, 2009.

А время протекает, как ушат.
И ходики спешат на две недели...
Я от надежды стал ушат,-
Я слышу как клопы шуршат,-
Но двери, все ж, не заскрипели.

Ах, Дверь,-девица не изведавшая стука,
О как ты в сущности дика!
Бедняга в жизни знала руку
Хозяина лишь только, чудака.

Как хорошо, когда один -
Я раб себе и господин.
Вот водка, а не хочешь - пей же воду.
Хочу - молчу, хочу - кричу,-
Свобода делать что хочу!
Ура! Да здравствует свобода!

А, впрочем,- к черту! Хватит врать,-
Свобода плакать до утра,
Свобода рвать рубаху на груди...
Вон тот сундук - для вторсырья -
В нем жизнь прошедшая моя -
Рубах рванье...
Вранье! Все позади!

Ах, Дверь,- девица не изведавшая стука,
О как ты в сущности дика!
Бедняга в жизни знала руку
Хозяина лишь только, чудака.


1980

Ну что же,- пусть будет по-твоему,-
Расстанемся мы с тобой,
Хоть мне без тебя совсем как Муму,
После прогулки речной.

В стакане на дне,
В прокисшем вине
Безмысленно и бессмысленно
Устроюсь я
Поудобнее
Где-нибудь рядом с истиной...

Может любовь ко мне и придет,-
Я слышу шаги - топ-топ...
Встретят её со свечой у ворот:
"Ах, поздно! Он уж утоп!"

Вздохнет старушка: "Опять мне в путь,
Опять босой по стерне..."
А я хохочу до колик в гробу,-
Весело мне...


1983

Ходят кони по ладони,-
Вы не спорьте - это кони!
Я не вру,- ведь это просто
Кони маленького роста!

Я кормлю их крошкой хлеба,
Потолок для них,- как небо.
Для коней я все смогу -
В небе солнце я зажгу!

Вы мне скажете упрямо:
Это ведь простая лампа.
Это так,- но для коней
Я творец ночей и дней.

Ходят кони по ладони,-
Вы не спорьте - это кони!
Я не вру,- ведь это просто
Кони маленького роста!

1975-76

стихи Н. Винграновский в переводе (если не ошибаюсь) Юнны Мориц

Уж как он тесен неширокий
Мир без предела и души
Хоть день и ночь притихшим оком
В окне дорогу сторожи.

Пусть от дождя стекло промокло
Или под солнцем зреет рожь.
Спешит пустынная дорога
С холма на холм, из ночи в ночь.

Пусть сон твои целует ноги
Спорыш сереет на пути.
Ну ворити меня с дороги,
Ты можешь, хочешь. Вороти.

Ах, как прожить нам в этом свете,
Ты у меня одна в душе.
И воротила бы... Да нету
Ни слов, ни голоса уже...

колыбельная


У меня знакомый гном,
Славный, добрый старичок.
Он приходит ночью в дом...
Тссс! Молчок!



Залезает на подушку,
Поправляет колпачок,
Сказки говорит на ушко...
Тссс! Молчок!



Тише! Мама вдруг услышит!
Ты садись мне на плечо...
Ходит грустный дождь по крыше...
Тссс! Молчок!



Золотые нити ткутся,
Крутит прялку старичок...
Главное лишь - не проснуться...
Тссс! Молчок!



И к тебе зайдет он в двери,
Славный милый старичок.
Нужно лишь в него поверить...
Тссс! Молчок!



1979

О небеса, небесы!
Басом бормочут тучи,
Грома валун катая,-
Видимо будет дождь.

О небеса, небесы!
Вниз с поднебесной кручи
Капля летит литая,-
Видимо будет дождь.

Ливень прошел по лесу,
Листья осин листая,
Будто ища червонец,
Заначеный на потом...

Ливень прошел по лесу
И прочитал с листа я
Радугу в капле звонкой,
Заначенную на потом...

Я для тебя играл...
Нет, я тебя играл,
Я прикасался к струнам, словно к коже...
В прикосновеньи рук
Рождался этот звук
Столь на тебя похожий...

И в таинстве игры
Сплетаются миры
В которых нам прожить одно мгновенье.
Средь звездной пустоты
Лишь только я и ты
и жизнь
и смерть
и новое рожденье...


1993

Не минует нас минут менует...
Просыпается жизнь горстью монет
И монеты как минуты звеня
В должники навек заносят меня.

Сколько должен я любимой своей?
Сколько мне судьба должна? Сколько дней?
Я, бездарный ростовщик, на игре
Просадил свой капитал, прогорел...

Прогорел я словно ствол - изнутри,
Но зато снаружи - блеск! - посмотри!
Мне еще года листвой зеленеть,
А листва моя - зеленая медь...

Осень медь на землю стелет ковром,
А зима покроет медь серебром...

1988

Мне говорили - не спеши,
Попой немного - для души!
И улыбались, и протягивали руку;
Не для пожатия рука -
В руке - наполненный бокал:
Давай по сто, авось развеем скуку!

И не друзья, и не враги,
В глазах, как в проруби - круги,
Мне б встать, мне бы уйти, мне б хлопнуть дверью!
Но сущность странная моя,
Свое неверие кроя,
Вином сшивает пьяное доверье.

Еще бокал, еще бокал
И вот на гриф моя рука,
Как-будто голова на плаху,
И, как отточенный топор,
Вздохнет и зазвенит аккорд
Все разделяя - небу душу, тело - праху...

Вокруг друзья, вокруг враги,
Молю, гитара, не солги,-
Ты мой язык, мои азы, моя частица.
Вся жизнь моя от ми до ми -
Недолгого звучанья миг,
Аккорд, смешавший время, звуки, лица...

Мне говорили - не спеши...

Бросьте, гости, хоть по горсти
Святой землицы;
Я впервые на погосте
Вижу Ваши лица.

Тут, конечно, не аллея,-
Тиха обитель...
Господа, прошу, смелее,
Проходите!

Я - кладбищенский смотритель,
Церковный муж,
А точнее, коль хотите,-
Хранитель душ.

Сколько под моим началом
Их в земле...
Я пока что у причала,
Они - на корабле.

Проходите, господа, проходите,
Поглядите на мою обитель,
Я такого расскажу за полушку,-
Дайте только старику на косушку!

У могилки этой вид
Не приметный,
Жертва в ней любви лежит
Беззаветной.

Как любил он поутру,-
Натощак.
Только выпросит где рупь -
И в кабак.

Там цыгане и вино,-
Две тоски,
Душу рвут как полотно
На куски.

Пил с утра и до утра,
Как умел...
Он не помер,-просто раз
Протрезвел.

Проходите, господа, проходите,
Поглядите на мою обитель,
Я такого расскажу за полушку,-
Дайте только старику на косушку!

Здесь престранный человек,
Господа.
Был святым он весь свой век,
Вот беда.

Не вкушал скоромных блюд,
Не грешил,
Как в могиле жизнь свою
Он прожил.

Человечишко никчемный.
Не поймешь,-
Если мертв душой, зачем же
Живешь?

Чтобы в Рай, да на коне?
Навсегда?
Ну, а если Рая нет,
Что тогда?

Проходите, господа, проходите,
Поглядите на мою обитель,
Здесь живут одне лишь души да думы,
Да хозяин их - старик полоумный.

Я вижу музыку в домах...
В их стенах серых -
Минорный тон и всплеск седой тоски.
Мои ночные улицы и скверы -
Я ваш отшельник, вы - мой вечный скит...

Ко мне стихи приходят словно боги,-
Частицею священного огня;
Я благодарен им - в числе немногих
Они к себе приблизили меня.

И я брожу по темным переулкам,
Как тайну город доверяет мне
Молчанье скверов, эхо улиц гулких,
Застывших в сонной тишине...

И если город, подарив мне песню,
Меня взамен когда-нибудь возьмет,
Он, может быть, под клавесины лестниц,
Меня, строкой из песни пропоет...

Глаз открыть я не в силах,
И во рту - Хиросима...
Это значит, что утро настало.
И пройдя потрохами,
Душа петухами
Славу утру во мне прокричала.

Мне б поднять свои мощи,
Только это не проще,
Чем Христу вознестися распятому,
Как ему воскресение,
Так и мне воскресенье
Нам обоим нельзя на попятную...

День как туз,- крыть мне нечем,
Знаю, где моя печень,-
Я ее словно музыку слушаю...
Знаю ноты до точки,
Вот сейчас мои почки
Поведут словно скрыпочки
Душу мою...

Может на этот раз и не в рай...
Печень - Шопена прошу не играй...

Надоело,-
с утра - на диету,
И рассол в себя литрами лить...
Брошу пить!
Вот допью только это,-
Брошу пить!

И в кругу полупьяных задир,
Через рюмку гляжу на мир, злясь;
Брошу, там ведь за рюмкою - Мир!
Впрочем, здесь, перед рюмкою - Я!

И проходят года, как прохожие,
Кто с оглядкой, кому - сам ты вслед,
То ли пропито, то ли же прожито
Столько литров, иллюзий и лет...

Но в кругу полупьяных задир,
Через рюмку гляжу на мир, злясь;
Брошу, там ведь за рюмкою - Мир!
Впрочем, здесь, перед рюмкою - Я!

И решая вопрос первоздания -
Мир меня создал, - я ли его,
Напивался я - до состояния
Становленья частицей его,

И подталкивал мир в круговерти я,
И скользила в ладонях трава...
И качало меня - от усердия,
И болела с утра голова...

Но в кругу полупьяных задир,
Через рюмку гляжу на мир, злясь;
Брошу, там ведь за рюмкою - Мир!
Впрочем, здесь, перед рюмкою - Я!

Своим молчанием томимы,
Под пляску пьяную огня,
О чем? О чем же говорим мы?
Ведь Вы не любите меня...

Во всем Вам потакая слепо
Я, сумасшедший от любви,
Был Вам нелепее нелепых,
Которых не любили Вы...

Вы, мир держа в ладони узкой,
На жизнь не оставляли шанс...
Я умер...
бы,
не будь я русский,
А так - я пью,
и Вам пою романс...

Ты говоришь, что я не прав,
А я варю отвар из трав,
А я, колдуя над котлом,
Мешаю воду помелом...

Прийдет мой друг намелет вздор,
К нему добавлю сор от ссор,
Перемешаю хорошо
И всыплю в воду порошок...

Прийдет мой враг. Лицо скривив,
Он поклянется мне в любви,
В котел подбросит, как мослов,
Обглоданных и скользких слов...

Прийдешь и ты... И скажешь: "Чушь!"
И я согласно промолчу,-
Ведь не котел то, не очаг,
А котелок, что на плечах...

Ай да шутник, ты посмотри...
А под котлом-то душа горит...

сказка


Ну и дела! Ну и дела:
Страна, в которой живут лишь тела!
Руки и ноги у них есть; увы,-
Им не хватает лишь головы.

С утра на работу топают чинно,
Раз через пивную, то значит мужчины,
Если же нет,-соответственно бабы,-
Другие различия больно уж слабы.

Ну и дела! Ну и дела,
Промашку здесь, видно, природа дала,-
Лиц нет у них, и, следовательно
Все, как один, на лицо, на одно...

А развлеченье у них есть,-в тиши
Ах, как прекрасно крутить кукиши,
Это искусство, покой для души,-
Пальцами пальцы дави да души!

А утром, с рассветом, иная забота,-
Работа, РАБота, РАБОта, РАБОТА!
С женою ли спите, с трибуны ли врете,
О чем говорите? Ах, да,-о работе...

И эту страну я опять покидаю,
Я из нее уезжаю, в трамвае.
Вот скоро граница,-осталось мгновенье...
Ну, вот и граница.
Граница терпенья.

1985

Кухня моя, коммунальная,
Звон, дребезжание, смрад.
Тарелки, как шутки сальные,
Соседки словесный ад.

Соседка соседке соседкой
Грозит, попрекает, корит,
И кухня кудахчет наседкой
Весь день от зари до зари.

Здесь знают от корки до корки,-
Кто, с кем, как, когда... Хоть умри!
Как в душах, на каждой конфорке
Бурлит, закипает, горит...

Кухня моя, коммунальная,
Звон, дребезжание, смрад.
Тарелки, как шутки сальные,
Соседки словесный ад...

1977

Ломит челюсти зевота.
В половодьи наших фраз
Я искать пытаюсь брода,
Утопая каждый раз.

Оглушенный мудрым словом
Я опять иду ко дну...
Но, выныривая снова,
Разговора нить тяну.

Выплетаю паутиной,-
Кровожаден, как паук.
Жду с фальшивейшею миной,-
Попадайся, милый друг.

Он запутался немного,
Но умело нити рвет...
Одному известно богу:
Врет он, или же не врет.

Всем мы кости перемыли...
Я не понял лишь одно:
Милый друг мой,
Вы ли взвыли,
или вьюга за окном?

1977