Блог

Век титанов, мраморную гору
Молотом дробящий поминутно,
Был смущен, когда завидел Флору,
Лепестками сеящую смутно.

Вижу птиц серебряные клювы,
Слышу пляску воздуха живую :
То эолы, словно стеклодувы,
Выдувают вазу ветровую.

Лунной мглой отблескивают лики.
Люди реют - наземь не ступают.
(Не шагов ли ложных грех великий
Неступаньем этим искупают ?)

И встает из моря Афродита -
Безупречно любящих защита.

Новелла Матвеева. Иван Киуру.
Мелодия для гитары. Песни и стихи.
Москва, "Аргус", 1998.

Волны бегут,
   белый песок лаская,
Клочья травы
   всюду с собой таская.
А в глубине
   тихо лежит морская -
Странно большая, очень большая -
   Раковина!
      Вижу ее
      В солнечную погоду;
      Вижу: прилив над ней подымает
                        синюю воду,
      И в глубине - ах, глубина какая!-
   Великанья раковина,
   Как росинка маковая,
      Кажется мала!

То пропадет,
   то под водой проглянет...
Море сожмет,
   море ее растянет,
Но все равно
   ближе она не станет:
Как далека в небе звезда,
   Так и она.
      Вижу ее
      В пасмурную погоду,
      Вижу: отлив над ней завивает
      Темную воду...
      Кто мне ее, ах, кто мне ее
      Достанет?
Водолазил водолаз,
Водолазу не далась -
      Чья тут вина?!

1963

Новелла Матвеева. Иван Киуру.
Мелодия для гитары. Песни и стихи.
Москва, "Аргус", 1998.

Баклажаны бока отлежали,
Им наскучили долгие сны.
Возле красной кирпичной стены
Огуречные плети повяли.

Мак потух на ветру, как фонарь;
Лепестки, словно отблески света,
Разлетелись - и замерли где-то...
Солнце в небе - как в море янтарь -

В мокрой дымке, похожей на ил...
Но еще лопухи лопушатся,
Но еще петухи петушатся;
Чу!- строптивое хлопанье крыл...

Лишь один только старенький кочет,
Приближенье зимы ощутив,
Кукарекнуть для бодрости хочет,
Да никак не припомнит мотив

И слова...И в зобу застревает
Стертый хрип, неосмыслен и ржав,
И на месте петух застывает,
Бледно-желтую ногу поджав.

Всплыли в нем ломота и томленье
Белым пальцем грозящей зимы,
Мрачен трепет его оперенья,
Как пожар за решеткой тюрьмы.

Бузиной гребешок багровеет,
Льется блеск ревматичного мха
Вдоль по перьям, и холодом веет
Чуть заметная тень петуха.

Новелла Матвеева. Иван Киуру.
Мелодия для гитары. Песни и стихи.
Москва, "Аргус", 1998.

Его стихия - старая бумага.
"За что страдает? В чем он виноват?
И ведь какой безропотный, бедняга!" -
Непосвященный скажет наугад.
И ты спроси, чего "бедняге" надо
И чем он только, "бедный", не богат!
Одна строка - и найден ключ от клада,
Строка другая - найден самый клад.

  Сидит у лампы труженик архива.
  Раскопок ждут бумажные пласты,
  И вторят ветра зимнего порывы
  Порыву вдохновенья и мечты.
  Читает он с глубоким видом мага...
  Мгновение - и старый документ,
  Как заклинанье, выудит из мрака
  Гиганта с волосами из комет.
  Так кажется. А разве вправду нет?

А разве не историк разрушает
Кащеевы пещеры, силы сна?
А разве не историк воскрешает
Эпохи, государства, племена?
Или не он стучит без передышки
В глухие и отзывчивые крышки
Полузабытых кладов и гробов?
(А иногда - в дубовые кубышки
На вздоре упирающихся лбов. )
Кто что терял? Отыщется в архивах.

Кто лгал завзято? Кто - не разобрав?
Архив на страже, тихо вправит вывих
Истории достойный костоправ.
В нутро породы, заспанной и мрачной,
Вонзает он исследованья лом
И делает историю прозрачной,
Чтоб разглядеть грядущее в былом.

Новелла Матвеева. Иван Киуру.
Мелодия для гитары. Песни и стихи.
Москва, "Аргус", 1998.

Поскорей наполним нашу
Все равно какую чашу.
Чашу кратера вулкана
Или чашечку цветка.


Угли звонкие раздуем,
Как-нибудь переночуем.
Нам живется нелегко,
Мы уходим далеко,
Мы пришли из далека.


По саваннам необъятным,
По лесам невероятным,
По плато суровых гор,
Где терновник в сорок свор
Обдирает нам бока.


А ущелья - как темно в них,
Но мы сами, как терновник.
Две тернистые тропы,
На ступнях у нас шипы
Мы пришли из далека.


Нас ошпаривала справа
Вулканическая лава.
Нас окатывало слева
Океана колесо.


Но веревками друг друга
Мы обкручивали туго.
И ползли под облака.
Мы пришли из далека
Мы уходим далеко.


А в плащах-палатках наших
Мы походим на монахов.
Вдалеке от милых жен
Отрешенный капюшон
Надвигаем на лицо.


А по этим капюшоном,
Синим снегом опушенным,
Как стальная полоса -
Неподкупные глаза.
Мы уходим далеко...
Мы уходим далеко...
Мы уходим далеко...
Мы уходим далеко...

Новелла Матвеева. Иван Киуру.
Мелодия для гитары. Песни и стихи.
Москва, "Аргус", 1998.

Вопили джунгли, пели не смолкая,
Звонили в колокольчики лиан,
Вниз головой - дразнили попугаи
Вниз головой висевших обезьян.

Крутились хороводы испарений.
Текла змея, древесный хлюпал сок,
И полыхал - цветов душистый гений -
Алоэ там - чудовищный цветок.

Шла девушка: лианы отклоняла,
Мерцали белым черные глаза.
Заметила алоэ, обломала.
Лишь фейерверком брызнула роса.

Кольцом в носу задумчиво кивая,
Сиреневый растягивая рот
И лепестки гиганта обрывая,
Гадала вслух: "придет" иль "не придет"?

"Не любит", "любит"?.. О! стерпи такое
Другой цветок - большого горя нет.
Любой цветок, но только не алоэ:
Ведь только раз цветет он! В сотню лет.

Новелла Матвеева. Иван Киуру.
Мелодия для гитары. Песни и стихи.
Москва, "Аргус", 1998.

Темь схлынула. Рассвет прозрачно-зрячий
В полуулыбке тайного огня
Не тратил сил, но справился с задачей
И высек блеск из каждого кремня.

За кругом круг - подобно кольцам пня -
Зной раздвигал пределы. Тем богаче
Кусачесть лета (стрелами апачей
Незримых!) иззанозила меня.

Закат горячий из своих плавилен
Сначала бурыми, как шоколад,
Но черными затем деревья вывел...

Ночь. Искрою мерцает спутник в сини;
Там,  за  нагромождением прохлад,
Затерянный в космической пустыне.

Август 1997

Акула быстрая, с бездушной парой глаз -
Идея голода без мантий и прикрас!
С полуразинутым, как при вдыханье мухи,
Ртом-полумесяцем, прорезанным на брюхе,
Ртом, перевернутым тоской, концами вниз...

Промозгла и сыра, как мраморный карниз.
Но преисполнена убийственного пыла,
Тяжеловесная как скачущее мыло,-
Неутолимая акула южных вод!

В огромный мир морей ты заслонила вход.
Секуще проносясь над полушарьем ярким,
Ты строишь из прыжков зеркальных арки, арки...
Из блеска - без конца ворота создаешь,
Но ни в одни из них проникнуть не даешь.

Чтоб, выбившись из сил, мы крикнули: "Природа -
Храм в тысячу дверей без выхода и входа"?
Но мерзко хлопанье скачков твоих: ты лжешь!

Новелла Матвеева. Иван Киуру.
Мелодия для гитары. Песни и стихи.
Москва, "Аргус", 1998.

Кто бьет дубьем, кто палкой, кто кастетом.
Кто вора, кто коллегу, кто - слугу.
А этот - нас. Чужим авторитетом.
Давайте не останемся в долгу!

Довольно! Я представить не могу,
Чтоб вещий разум, солнцу равный светом,
Стал... кочергой, балясиной! Предметом
Для деланья из ближнего - рагу!

Что ж гений? - антикварная  дубина?
(Глаза из яшмы? Ротик - два рубина?
Шипы на месте носа и волос?)
Отрадно быть художником, поэтом.
Но эка доблесть! - быть авторитетом
И непрестанно бить кого-то в нос!

Лето 1972

Уж если сказано: "Кто лжет - не существует",
То что сказать про тварь, которая ворует?

Необитаема ничтожества обитель.
Но если лжец - нигде, еще нигдей - грабитель.

Бывают виды лжи и несуществованья,
Которым и мудрец не подберет названья!

А где названья нет, там нет и наказанья.
Лишь честному даны
Жизнь,
Имя
И терзанье.

Ноябрь, 1998