Блог

Карнавал, смотрите, карнавал
Суета и сутолока масок,
Где набрал он за ночь столько красок,
Где он только их наворовал?
        Городок заполнен карнавалом,
        Никуда не деться от толпы,
        Все дела, что утром волновали
        За ночь смыты паводком шальным...
Не беда, что завтра снова в бой
Не беда, что жизнь проходит мимо,
Ты пойми: мне так необходимо
Раз в году побыть самим собой,
        Побродить неузнанным в толпе,
        Говорить, что в голову втемяшит
        Карнавал по переулкам пляшет
        Как в апреле звонкая капель...
Карнавал, смотрите, карнавал
Бьет рекою терпкое вино
Дружно весь народ короновал
Незнакомку в красном домино
        Вот стоят они к плечу плечо
        В грязной рвани, в кружеве-брильянтах...
        На ночь нищий станет богачом,
        А богач - бродячим музыкантом.
Ну а завтра все наоборот
Ну а завтра все, как было раньше:
Ростовщик одолжит деньги в рост,
Музыкант проснется с музыкантшей.
        Обменяет лампу Аладдин
        На краюху хлеба на рассвете,
        А его слуга, огромный Джинн,
        Спать домой отправится в карете.
Скинув плащ и шпорами звеня,
Шут нацепит орденскую ленту,
Королева, наведя румян,
На панель пойдет искать клиента...
        Руки, с дрожью старческой, сложив,
        Старики весь день будут молиться:
        "Дай нам, Господи, хоть год еще прожить,
        Чтоб еще раз так повеселиться..."
Заседал один лишь трибунал
Да и тот, на удивленье, мягок,
Пожалел служивого беднягу:
"Завтра казнь, сегодня - карнавал!"
...Он буквально всех околдовал...

Только я пришёл из бани,
Квас ещё не вытер с губ, -
Вдруг врывается боярин,
Местный дикий душегуб.

С душегубом вся прислуга,
Тот похлопал по плечу:
"Сотвори, Иван, услугу,
Сотвори, озолочу!

Царь сегодня в гости будет,
Через час его ждём здесь.
А царь-батюшка наш любит
На чудовища глазеть.

Но чудовищ нет в заводе,
Ни в лесах, ни средь болот.
Может, климат не подходит,
Может быть, рельеф не тот...

Ты сойдёшь за Чюдо-Юдо,
Не ударим в грязь лицом!
А не хочешь - будет худо,
Расквитаюсь с подлецом!"

Я взмолился: "Право, Боже!
Делай ты со мной что хошь -
Но ни по виду, ни по роже -
На зверюгу не похож!

Нет ни шерсти, ни оскала -
Поздно шерсть уже растить.
Глаз косит - так это ж мало,
Чтобы страху напустить".

"Ну с бедой мы с этой сладим,
Есть у нас одно средство:
Мы тебя, Иван, нарядим,
Вроде как на Рождество".

Делать нечего, согласен.
На четыре на кости
Становлюсь, перекрестясь:
"Божья Мать, меня прости!"

Шкура с рогами, уздечка...
Тот смеётся: "Хорошо!"
Дети все давно уже на печке -
До того я стал страшён.

Вот выводят. Все как ахнут!
Ну, как видно угодил.
Царь зубами лязг от страха:
"Это что за крокодил?!"

Душегуб выходит храбро,
Поклонился сколько смог:
"Это, Царь, абракадабра,
Местный дикий козерог!

Но теперь он стал домашний,
Полулошадь-полухряк.
Ничего, что мордой страшный, -
Он в душе большой добряк!"

А царю, видать, неловко
(Козерога не признал!):
"Запрягите-ка коровку!" -
Бледным слугам приказал.

Запрягли... Оглобли режут!
Как же, думаю, начать?
Толь зубовный выдать скрежет,
Кукарекать, аль мычать?

Царь тем временем сидает
В золочёный тарантас.
Кучер, борода седая,
Как кнутом меж рогов даст!

Я взревел, задок подбросил,
Кровь и пена на устах!
Глядь, сигает кучер с козел
И уже шуршит в кустах.

Я же, времени не тратя,
Припустил, что было сил.
Ладно, думаю, прокатим!
Слышу, царь заголосил.

Ну, а я всё пуще, с рыком,
По болотам, по кустам, -
Землю рыл, в болото прыгал,
Через два часа устал.

Прибежал благополучно;
Через несколько секунд
Душегуб уже в конюшне,
И уже его секут.

А меня ведут пастись
На зелёный на лужок.
Что же, думаю, поститься
После этаких дорог?

И к царю: "Я не согласен!
На ногах стою едва!
Нет, давай побольше мяса,
Самогонки литра два!"

Что тут было - не опишешь
И на тысяче листах.
В общем, царь квартиру ищет
В отдалённейших местах.

Я слышу - гремит уж засов.
Свести счеты с жизнью пора.
Как свора ободранных псов
Сбегается, чувствуя кровь,
Собрался народ поорать.
Прощайте, друзья и любовь!

Лишь солнца погаснет блик,
Уйдет без меня бриг,
Уйдет без меня, не повесив сигнальных огней.
Как пена седой капитан
Бушпритом прорежет туман,
Шепнув на прощанье: "Храните нас, боги морей."

А красный камзол палача
Горит над толпой там, где смерть
Выбьет последнюю твердь.
И заново жизнь не начать,
И волнам меня не качать,
Удар - и летит табурет.

Лишь солнца погаснет блик,
Уйдет без меня бриг,
Уйдет без меня, не повесив сигнальных огней.
А я остаюсь на земле,
И вот уже шея в петле.
На тверди земной ведь бессильны все боги морей.

Приготовьте Ваши фраки, вороны!
Hа последней башне флаги - сорваны!
Погреба пороховые взорваны.
Приготовьтесь - скоро выход, вороны!

Что глядишь ты на меня с ужасом?
Чуешь, смерть над головой кружится!
Видно, смерть тебе в обузу - маешься,
К бесполезной аркебузе тянешься...

С нею ты своей бедой не поделишься!
Эй, не смей! Ведь ты в меня целишься!
Лучше смерть свою дождись, вон, шаркает!
Hу, а мне ведь жить да жить, каркая!

Мы с тобой одной войной вскормлены,
И не я тому виной, скорбною.
Ты, как я, всю жизнь прожил падалью -
Hе стреляй же!
                Подожди!...
                                Падаю...


     Hо что за чудо вдруг -
     наш город встал из праха
     и колокольный звон в малиновой рубахе
     пошёл гулять до утренней зари.

Я стар. Я так устал. И я не успеваю
Отпеть погибших всех, с рассвета по закат.
Hо мне не всё равно, кого я отпеваю,
И чья рука ведёт напевы языка!..

Врагу Бог силы дал - нас можно переплавить,
Hа пушки перелить, лишить нас языка.
Hо никогда вандал не сможет нас заставить
Болеть его бедой и плакать напоказ.

Мне видно с высоты, как гибнут горожане.
Вот мой любимый сквер скрывается в огне...
Уж всё, что я любил, искромсано ножами,
И стоны рвутся вверх, и боль гудит во мне!..

Любимый город мой, навек с тобой прощаюсь!
Hам жить да жить ещё, но, видно, не судьба...
Уж некого отпеть, но я ещё качаюсь
И, умирая, я смогу отпеть себя!..


     И город пал, огонь теперь хозяин
     и ворон уже здесь над раненым парит,
     крыла свои раззявив, свою картавя песнь.

Давно уже привык с подругой - аркебузой
В тревожный час ночной постель свою делить.
Hо считанные дни нанизаны, как бусы,
Hа тоненькую жизнь, непрочную, как нить.

Теперь за жизнь свою я и гроша не дал бы.
Фортуна, подмигнув, пошла гулять с другим.
Седое вороньё давно привыкло к залпам,
И колокол устал петь похоронный гимн.

Рубаху на бинты - Бог даст, не околеем,
Ты видишь этот дым большого очага?
Там пир идёт горой, там вороны - лакеи.
Огонь уже раздул зловещий кочегар.

Удачи не искать - без нас Удача блудит.
Кумира не найти - кто платит, тот велик.
Мы не один престол преподнесли на блюде.
И не один костёр на троне развели.

Мы ждём, когда судьба ударит в барабаны,
К прицелу бомбардир, прищурившись, прилип.
Уже горит фитиль и наготове банник.
Ликует вороньё, а колокол охрип.


     И колокол охрип оплакивая город,
     но жив ещё звонарь и колокол гудит,
     гудит надтреснуто, но гордо,
     во всю литую мощь истерзанной груди.

Dm
Плот - восемь бревен сосновых.

Пены упругие гроздья.
D7     Gm
Снова, и снова, и снова
   Gm6  A7
Реку строптивую просим:

        Gm  A7      Dm    Dm6
        - Ну, унеси ты нас к морю,
        A7  Dm    Dm6
        Ну, пронеси мимо горя,
        Cm7 D7     Gm      Gm6
        Ну, упроси эти горы -
        E7      Gm        A-A7-Dm  A7
        Те, что стоят   как ножи -

        В край дать дорогу, где солнце
        Красит людей в цвета бронзы.
        В край, где прибоем искромсан,
        E7 A7  Dm  Gm A7
        Берег лазурный лежит.

        Золотом сыпят березы,
        Листья бросая на камни.
        Отбарабанили грозы
        В гор неприступные ставни.

        - Ну, унеси ты нас к морю,
        Ну, пронеси мимо горя,
        Ну, упроси эти горы
E7    A7   Dm   Dm6
        Дать нам дорогу к морю.

И в ночной тишине,
И средь белого дня,
Все дела и заботы гоня,
Беспокоит меня
И тревожит меня
Непропетая песня моя...

Все, что было мечтой
И осталось мечтой,
Несвершеньем дразня и маня,
Все осталось во мне,
И до смерти со мной
Непропетая песня моя.

Но однажды,
Прорвавшись сквозь все времена,
Без меня продолжая меня,
Зазвучит в чьем-то сердце,
Звеня, как струна,
Непропетая песня моя.

Мой мустанг летит вперёд,
Скоро солнце уж зайдёт.
Там, в глубинах прерий
Связанная Мери ждёт.

Одноглазый фермер Билл
Мою Мери утащил,
Ферму сжёг вчистую,
А семью родную убил.

Трое суток без воды...
Наконец увидел дым -
Это лагерь Билла.
Чтоб его прибило! God damn!

Вдалеке синеет лес,
Трое мчат наперерез.
Трое, все в сомбреро -
Братья Билла, верно? Yes!

Если кто-то между дел
Вдруг мне помешать посмел,
Рассуждать не стану -
Смит-Вессон достану! Very well!

День похоронен курантами, бьющими в полночь,
Слезы предсмертной тоски на асфальты пролив.
День молодой подоспел к умирающему в помощь,
Все, совершенное за день, на плечи взвалив.

      Ветер предутренний в зелени парков кочует,
      Ночи остатки в подвалы убралися прочь.
      День молодой одаряет восхода парчою,
      Всех, кто не спал в эту грязную, черную ночь.

Люди не вспомнят о дне этом сумрачно-длинном
Между каскадами дел и домашних невзгод.
Лишь годовщинами свадеб, рождений, поминок
Люди помянут умерший тот день через год.

Красоты невиданной, занюханная, грязная -
Золушка на выданье, с мачехой и дрязгами.
Жалкая, забитая, в качестве служанки.
Некому любить её, никому не жалко.
Вот такие дела.

Сводным сёстрам плюш, да шёлк, а ей обносков рвань,
Они на бал, лишь кнутик щёлк, а ей пинки и брань.
А ей туда хоть на часок, хотя б одним глазком.
Вдруг заскрипел в саду песок - старуха с посошком.
Старуха с посошком.

Что за нею кроется, Фея или ведьма,
Чьей роднёй приходится никому не ведомо.
Мыши - это лошади, с кучером карета,
И к дворцовой площади обута и одета.
Вот такие дела.

Но срок ей дан был слишком мал, часы не удержать,
И был в разгаре шумный бал, а ей уже бежать.
Прости прощай, но мне пора и сердце в кулачок,
Но нет ведь худа без добра - утерян башмачок.
Утерян башмачок.

Скоро ль весть домчится к леснику в сторожку
Ищет принц красавицу с маленькою ножкой.
Ко всем уже наведались с туфелькой хрустальной,
Все гонцы набегались - девушки устали.
Вот такие дела.

Но сказке как не прекословь, всё будет хорошо,
И вот наш Принц свою любовь за печкою нашёл,
Но мы не в сказке, нам трудней - нет призрачных дворцов,
И нет волшебников в родне у нас в конце концов.
Вот такие дела.