Блог

Я спросил тебя: "Зачем идете в горы вы? -
А ты к вершине шла, а ты рвалася в бой, -
Ведь Эльбрус и с самолета видно здорово..."
Рассмеялась ты - и взяла с собой.

         И с тех пор ты стала близкая и ласковая,
        Альпинистка моя, скалолазка моя, -
        Первый раз меня из пропасти вытаскивая,
        Улыбалась ты, скалолазка моя!

А потом за эти проклятые трещины,
Когда ужин твой я нахваливал,
Получил я две короткие затрещины -
Но не обиделся, а приговаривал:

        "Ох, какая же ты близкая и ласковая,
        Альпинистка моя, скалолазка моя!.."
        Каждый раз меня по трещинам выискивая,
        Ты бранила меня, альпинистка моя!

А потом на каждом нашем восхождении -
Но почему ты ко мне недоверчивая?! -
Страховала ты меня с наслаждением,
Альпинистка моя, гуттаперчевая!

        Ох, какая ты не близкая, не ласковая,
        Альпинистка моя, скалолазка моя!
        Каждый раз меня из пропасти вытаскивая,
        Ты учила меня, скалолазка моя.

За тобой тянулся из последней силы я -
До тебя уже мне рукой подать, -
Вот долезу и скажу: "Довольно, милая!"
Тут сорвался вниз, но успел сказать:

        "Ох, какая ты близкая и ласковая,
        Альпинистка моя, скалоласковая!.."
        Мы теперь одной веревкой связаны -
        Стали оба мы скалолазами!

1966

Мерцал закат, как сталь клинка.
Свою добычу смерть считала.
Бой будет завтра, а пока
Взвод зарывался в облака
И уходил по перевалу.

         Отставить разговоры!
         Вперед и вверх, а там...
         Ведь это наши горы -
        Они помогут нам!

А до войны - вот этот склон
Немецкий парень брал с тобою,
Он падал вниз, но был спасен, -
А вот теперь, быть может, он
Свой автомат готовит к бою.

         Отставить разговоры!
         Вперед и вверх, а там...
         Ведь это наши горы -
        Они помогут нам!

Ты снова здесь, ты собран весь -
Ты ждешь заветного сигнала.
А парень тот - он тоже здесь.
Среди стрелков из "Эдельвейс", -
Их надо сбросить с перевала!

         Отставить разговоры!
         Вперед и вверх, а там...
         Ведь это наши горы -
        Они помогут нам!

Взвод лезет вверх, а у реки -
Тот, с кем ходил ты раньше в паре.
Мы ждем атаки до тоски,
А вот альпийские стрелки
Сегодня что-то не в ударе...

         Отставить разговоры!
         Вперед и вверх, а там...
         Ведь это наши горы -
        Они помогут нам!

1966

Здесь вам не равнина, здесь климат иной -
Идут лавины одна за одной.
И здесь за камнепадом ревет камнепад, -
И можно свернуть, обрыв обогнуть, -
Но мы выбираем трудный путь,
Опасный, как военная тропа!.

Кто здесь не бывал, кто не рисковал -
Тот сам себя не испытал,
Пусть даже внизу он звезды хватал с небес:
Внизу не встретишь, как не тянись,
За всю свою счастливую жизнь
Десятой доли таких красот и чудес.

Нет алых роз и траурных лент,
И не похож на монумент
Тот камень, что покой тебе подарил, -
Как Вечным огнем, сверкает днем
Вершина изумрудным льдом -
Которую ты так и не покорил.

И пусть говорят, да, пусть говорят,
Но - нет, никто не гибнет зря!
Так лучше - чем от водки и от простуд.
Другие придут, сменив уют
На риск и непомерный труд, -
Пройдут тобой не пройденный маршрут.

Отвесные стены... А ну - не зевай!
Ты здесь на везение не уповай -
В горах не надежны ни камень, ни лед, ни скала, -
Надеемся только на крепость рук,
На руки друга и вбитый крюк -
И молимся, чтобы страховка не подвела.

Мы рубим ступени... Ни шагу назад!
И от напряженья колени дрожат,
И сердце готово к вершине бежать из груди.
Весь мир на ладони - ты счастлив и нем
И только немного завидуешь тем,
Другим - у которых вершина еще впереди.

1966

А люди все роптали и роптали,
А люди справедливости хотят:
"Мы в очереди первыми стояли, -
А те, кто сзади нас, уже едят!"

         Им объяснили, чтобы не ругаться:
         "Мы просим вас, уйдите, дорогие!
         Те, кто едят - ведь это иностранцы,
         А вы, прошу прощенья, кто такие?"

Но люди все роптали и роптали,
Но люди справедливости хотят:
"Мы в очереди первыми стояли, -
А те, кто сзади нас, уже едят!"

         Им снова объяснил администратор:
         "Я вас прошу, уйдите, дорогие!
         Те, кто едят, - ведь это ж делегаты,
         А вы, прошу прощенья, кто такие?"

А люди все роптали и роптали,
Но люди справедливости хотят:
"Мы в очереди первыми стояли, -
А те, кто сзади, нас уже едят..."

1966

В далеком созвездии Тау Кита
Все стало для нас непонятно, -
Сигнал посылаем: "Вы что это там?" -
А нас посылают обратно.

        На Тау Ките
        Живут в тесноте -
        Живут, между прочим, по-разному -
        Товарищи наши по разуму.

Вот, двигаясь по световому лучу
Без помощи, но при посредстве,
Я к Тау Кита этой самой лечу,
Чтоб с ней разобраться на месте.

        На Тау Кита
        Чегой-то не так -
        Там таукитайская братия
        Свихнулась, - по нашим понятиям.

Покамест я в анабиозе лежу,
Те таукитяне буянят, -
Все реже я с ними на связь выхожу:
Уж очень они хулиганят.

        У таукитов
        В алфавите слов -
        Немного, и строй - буржуазный,
        И юмор у них - безобразный.

Корабль посадил я как собственный зад,
Слегка покривив отражатель.
Я крикнул по-таукитянски: "Виват!" -
Что значит по-нашему - "Здрасьте!".

        У таукитян
        Вся внешность - обман, -
        Тут с ними нельзя состязаться:
        То явятся, то растворятся...

Мне таукитянин - как вам папуас, -
Мне вкратце об них намекнули.
Я крикнул: "Галактике стыдно за вас!" -
В ответ они чем-то мигнули.

        На Тау Ките
        Условья не те:
        Тут нет атмосферы, тут душно, -
        Но таукитяне радушны.

В запале я крикнул им: мать вашу, мол!..
Но кибернетический гид мой
Настолько буквально меня перевел,
Что мне за себя стало стыдно.

        Но таукиты -
        Такие скоты -
        Наверно, успели набраться:
        То явятся, то растворятся...

"Вы, братья по полу, - кричу, - мужики!
Ну что..." - тут мой голос сорвался, -
Я таукитянку схватил за грудки:
"А ну, - говорю,- признавайся!.."

        Она мне: "Уйди!" -
        Мол, мы впереди -
        Не хочем с мужчинами знаться, -
        А будем теперь почковаться!

Не помню, как поднял я свой звездолет, -
Лечу в настроенье питейном:
Земля ведь ушла лет на триста вперед,
По гнусной теории Эйнштейна!

        Что, если и там,
        Как на Тау Кита,
        Ужасно повысилось знанье, -
        Что, если и там - почкованье?!

1966

Вы мне не поверите и просто не поймете:
В космосе страшней, чем даже в дантовском аду, -
По пространству-времени мы прем на звездолете,
Как с горы на собственном заду.

        Но от Земли до Беты - восемь ден,
        Ну а до планеты Эпсилон -
        Не считаем мы, чтоб не сойти с ума.
        Вечность и тоска - ох, влипли как!
        Наизусть читаем Киплинга,
        А вокруг - космическая тьма.

На земле читали в фантастических романах
Про возможность встречи с иноземным существом, -
Мы на Земле забыли десять заповедей рваных,
Нам все встречи с ближним нипочем!

        Но от Земли до Беты - восемь ден,
        Ну а до планеты Эпсилон -
        Не считаем мы, чтоб не сойти с ума.
        Вечность и тоска - ох, влипли как!
        Наизусть читаем Киплинга,
        А вокруг - космическая тьма.

Нам прививки сделаны от слез и грез дешевых,
От дурных болезней и от бешеных зверей, -
Нам плевать из космоса на взрывы всех сверхновых -
На Земле бывало веселей!

        Но от Земли до Беты - восемь ден,
        Ну а до планеты Эпсилон -
        Не считаем мы, чтоб не сойти с ума.
        Вечность и тоска - ох, влипли как!
        Наизусть читаем Киплинга,
        А вокруг - космическая тьма.

Прежнего, земного не увидим небосклона,
Если верить россказням ученых чудаков, -
То, когда вернемся мы, по всем по их законам
На Земле пройдет семьсот веков!

         То-то есть смеяться отчего:
         На Земле бояться нечего -
         На Земле нет больше тюрем и дворцов.
         На Бога уповали бедного,
         Но теперь узнали: нет его -
         Ныне, присно и во век веков!

1966

Каждому хочется малость погреться -
Будь ты хоть гомо, хоть тля, -
В космосе шастали как-то пришельцы -
Вдруг впереди Земля,

        Наша родная Земля!

Быть может, окончился ихний бензин,
А может, заглохнул мотор, -
Но навстречу им вышел какой-то кретин
И затеял отчаянный спор...

         Нет бы - раскошелиться,
         И накормить пришельца...
         Нет бы - раскошелиться,
         А он - ни мычит, ни телится!

Не важно что пришельцы
Не ели черный хлеб, -
Но в их тщедушном тельце -
Огромный интеллект.

И мозгу у пришельцев -
Килограмм примерно шесть, -
Ну, а у наших предков -
Только челюсти и шерсть.

         Нет бы - раскошелиться,
         И накормить пришельца...
         Нет бы - раскошелиться,
         А он - ни мычит, ни телится!

        Обидно за предков!

1966

Жизнь прекрасна, товарищи,
И она удивительно,
И она коротка, -
Это самое-самое главное.

Этого
В фильме прямо не сказано, -
Может, вы не заметили
И решили, что не было
Самого-самого главного?

        Может быть,
        В самом деле и не было, -
        Было только желание, -
        Значит,
        Значит, это для вас
        Будет в следующий раз.

И вот что:
Человек человечеству -
Друг, товарищ и брат у нас,
Друг, товарищ и брат, -
Это самое-самое главное.

Труд нас
Должен облагораживать, -
Он из всех из нас делает
Настоящих людей, -
Это самое-самое главное.

        Правда вот,
        В фильме этого не было -
        Было только желание, -
        Значит,
        Значит, это для вас
        Будет в следующий раз.

Мир наш -
Колыбель человечества,
Но не век находиться нам
В колыбели своей, -
Циолковский сказал еще.

Скоро
Даже звезды далекие
Человечество сделает
Достояньем людей, -
Это самое-самое главное.

        Этого
        В фильме прямо не сказано -
        Было только желание, -
        Значит,
        Значит, это для вас
        Будет в следующий раз.

1966

Прошлое остается только здесь - в музее древностей,
Люди постепенно привыкают к чудесам,
Время наступает такое, что каждому - по потребности...
А у меня потребность - все вернуть по адресам.

Вот она, собственность разных людей.
Вещи, как вы сохранились?
Я эту собственность сделал своей -
Но времена изменились.

Хватит гоняться за мной по пятам,
Мрачное напоминание!
Хватит с меня - ты останешься там,
В этой приятной компании.

Ты приходил, чтобы сбить с меня спесь,
Шел к своей цели упрямо...
Я ухожу, ты останешься здесь:
Место твое среди хлама.

1966

О вкусах не спорят: есть тысяча мнений -
Я этот закон на себе испытал, -
Ведь даже Эйнштейн, физический гений,
Весьма относительно все понимал.

        Оделся по моде, как требует век, -
        Вы скажете сами:
        "Да это же просто другой человек!"
        А я - тот же самый.

                Вот уж действительно
                Все относительно, -
                Все-все, все.

Набедренный пояс из шкуры пантеры, -
О да, неприлично, согласен, ей-ей,
Но так одевались все до нашей эры,
А до нашей эры - им было видней.

        Оделся по моде как в каменный век, -
        Вы скажете сами:
        "Да это же просто другой человек!"
        А я - тот же самый.

                Вот уж действительно
                Все относительно, -
                Все-все, все.

Оденусь как рыцарь и после турнира -
Знакомые вряд ли узнают меня, -
И крикну, как Ричард я в драме Шекспира:
"Коня мне! Полцарства даю за коня!"

        Но вот усмехнется и скажет сквозь смех
        Ценитель упрямый:
        "Да это же просто другой человек!"
        А я - тот же самый.

                Вот уж действительно
                Все относительно, -
                Все-все, все.

Вот трость, канотье - я из нэпа, - похоже?
Не надо оваций - к чему лишний шум!
Ах, в этом костюме узнали, - ну что же,
Тогда я одену последний костюм.

        Долой канотье, вместо тросточки - стек, -
        И шепчутся дамы:
        "Да это же просто другой человек!"
        А я - тот же самый.

                Вот уж действительно
                Все относительно, -
                Все-все, все.

1966