Блог

Стихи Ю. Визбор, Музыка В.Берковского и С.Никитина


Нет прекрасней и мудрее средства от тревог,
Чем ночная песня шин.
Длинной-длинной серой ниткой стоптанных дорог
Штопаем ранения души.

Припев: Не верь разлукам, старина, их круг -
Лишь сон, ей-Богу!
Придут другие времена, мой друг, -
Ты верь в дорогу.
Нет дороге окончанья, есть зато ее итог:
Дороги трудны, но хуже без дорог.

Будто чья-то сигарета - стоп-сигнал в ночах:
Кто-то тоже верит в путь.
Незнакомец, незнакомка, здравствуй и прощай!
Можно только фарами мигнуть.

Припев.

То повиснет над мотором синяя звезда,
То на стекла брызнет дождь.
За спиною остаются два твоих следа -
Значит, не бесследно ты живешь.

Припев.

В два конца идет дорога, но себе не лги -
Нам в обратный путь нельзя.
Слава богу, мой дружище, есть у нас враги,
Значит, есть, наверно, и друзья.

Припев.

Музыка В.Берковского
Стихи И.Бродского

Пролитую слезу
Из будущего привезу,
Вставлю ее в колечко.
Будешь гулять одна,
Надевай его на
Безымянный, конечно.

Ах, у других мужья,
Перстеньки из рыжья,
Серьги из перламутра.
А у меня слеза -
Жидкая бирюза,
Просыхает под утро.

Носи перстенек пока
Виден издалека,
Потом другой подберется.
А надоест носить, -
Будет что уронить
Ночью на дно колодца.

По рыбам, по звездам
Проносит шаланду:
Три грека в Одессу
Везут контрабанду.
На правом борту,
Что над пропастью вырос:
Янаки, Ставраки,
Папа Сатырос.
А ветер как гикнет,
Как мимо просвищет,
Как двинет барашком
Под звонкое днище,
Чтоб гвозди звенели,
Чтоб мачта гудела:
- Доброе дело! Хорошее дело!

Ай, греческий парус!
Ай, Черное море!
Черное море, Черное море -
Вор на воре…

Двенадцатый час –
Осторожное время.
Три пограничника,
Ветер и темень.
Три пограничника,
Шестеро глаз,
Шестеро глаз
Да моторный баркас...
Три пограничника!
Вор на дозоре!
Бросьте баркас
В басурманское море,
Чтобы вода
Под кормой загудела:
- Доброе дело!
Хорошее дело! -

Ай, звездная полночь!
Ай, Черное море!
Черное море, Черное море -
Вор на воре…

Вот так бы и мне
В налетающей тьме
Усы раздувать,
Развалясь на корме,
Да видеть звезду,
Над бушпритом склоненным,
Да голос ломать
Черноморским жаргоном,
Да слушать сквозь ветер,
Холодный и горький,
Мотора дозорного
Скороговорки!
Иль правильней, может,
Сжимая наган,
За вором следить,
Уходящим в туман...
И вдруг неожиданно
Встретить во мгле
Усатого грека
На черной корме...

Так бей же по жилам,
Кидайся в края,
Бездомная молодость,
Ярость моя!
Чтоб звездами сыпалась
Кровь человечья,
Чтоб выстрелом рваться
Вселенной навстречу,
Чтоб волн запевал
Оголтелый народ,
Чтоб злобная песня
Коверкала рот, -
И петь, задыхаясь,
На страшном просторе:
- Черное море! Черное море!

Ай, звездная полночь!
Ай, Черное море!
Черное море, Черное море!
Хорошее море!..

1968
Антология бардовской песни. Автор-составитель Р. Шипов - М.: Изд-во Эксмо, 2006

------------------------------------------------

АВТОРСКОЕ СТИХОТВОРЕНИЕ

Контрабандисты

Эдуард Багрицкий

По рыбам, по звездам
Проносит шаланду:
Три грека в Одессу
Везут контрабанду.
На правом борту,
Что над пропастью вырос:
Янаки, Ставраки,
Папа Сатырос.
А ветер как гикнет,
Как мимо просвищет,
Как двинет барашком
Под звонкое днище,
Чтоб гвозди звенели,
Чтоб мачта гудела:
"Доброе дело! Хорошее дело!"
Чтоб звезды обрызгали
Груду наживы:
Коньяк, чулки
И презервативы…

Ай, греческий парус!
Ай, Черное море!
Ай, Черное море!..
Вор на воре!

. . . . . . . . . .

Двенадцатый час –
Осторожное время.
Три пограничника,
Ветер и темень.
Три пограничника,
Шестеро глаз -
Шестеро глаз
Да моторный баркас…
Три пограничника!
Вор на дозоре!
Бросьте баркас
В басурманское море,
Чтобы вода
Под кормой загудела:
"Доброе дело!
Хорошее дело!"
Чтобы по трубам,
В ребра и винт,
Виттовой пляской
Двинул бензин.

Ай, звездная полночь!
Ай, Черное море!
Ай, Черное море!..
Вор на воре!

. . . . . . . . . .

Вот так бы и мне
В налетающей тьме
Усы раздувать,
Развалясь на корме,
Да видеть звезду,
Над бушпритом склоненным,
Да голос ломать
Черноморским жаргоном,
Да слушать сквозь ветер,
Холодный и горький,
Мотора дозорного
Скороговорки!
Иль правильней, может,
Сжимая наган,
За вором следить,
Уходящим в туман...
Да ветер почуять,
Скользящий по жилам,
Вослед парусам,
Что летят по светилам…
И вдруг неожиданно
Встретить во мгле
Усатого грека
На черной корме...

Так бей же по жилам,
Кидайся в края,
Бездомная молодость,
Ярость моя!
Чтоб звездами сыпалась
Кровь человечья,
Чтоб выстрелом рваться
Вселенной навстречу,
Чтоб волн запевал
Оголтелый народ,
Чтоб злобная песня
Коверкала рот, -
И петь, задыхаясь,
На страшном просторе:
"Ай, Черное море!
Хорошее море!.."

1927
Впервые - "Новый мир", 1927, № 3
Багрицкий Эдуард. Стихотворения и поэмы / Сост., вступ. ст. и прим. И. Л. Волгина. - М.: Правда, 1987, с. 173-176.

О, сладкий миг, когда старик
Накрутит шарф по самый нос
И скажет псу: "А ну-ка пёс,
пойдём во дворик!";
А во дворе идёт снежок,
И скажет псу: "Привет, дружок!" –
Незлобный дворник, дядя Костя, алкоголик.

У дяди Кости левых нет доходов,
Зато есть бак для пищевых отходов,
Зато у дяди Кости в этом баке
Всегда найдутся кости для собаки.

Я рассказать вам не могу,
Как много меток на снегу,
Их понимать умеет каждая собака:
Над этой лапу задирал
Боксёр по кличке Адмирал,
А здесь был пинчер – мелкий хлыщ и задавака.

Мы дружим со слюнявым Адмиралом,
Он был и остаётся добрым малым,
А пинчера гоняли и гоняем
За то, что он, каналья, невменяем.

Увы, бывают времена,
Когда, криклива и дурна,
Во двор выходит злая дворничиха Клава.
Она не любит старика,
Она кричит издалека,
Что у неё на старика, мол, есть управа.

Нам дела нет до бабы бестолковой,
Но к ней гуляет Вася – участковый,
И Вася вместе с ней не одобряет,
Когда собачка травку удобряет.

Как хорошо, о Боже мой,
Со стариком идти домой,
Покинув двор, где ты как вор и правит злоба.
Старик поближе к огоньку,
А пёс поближе к старику,
И оба - два сидим, и радуемся оба.

Старик себе заварит чёрный кофий,
Чтоб справиться с проблемой мировою,
А пёс себе без всяких философий
Завалится на лапы головою.

Леону Тоому

Снега выпадают и денно и нощно,
Стремятся на землю, дома огибая.
По городу бродят и денно и нощно
Я, черная птица, и ты, голубая.

Над Ригой шумят, шелестят снегопады,
Утопли дороги, недвижны трамваи.
Сидят на перилах чугунной ограды
Я, черная птица, и ты, голубая.

В тумане, как в бане из вопля Феллини,
Плывут воспарения ада и рая,
Стирая реалии ликов и линий,
Я - черная птица, а ты - голубая.

Согласно прогнозу последних известий,
Неделю нам жить, во снегах утопая.
А в городе вести: скитаются вместе
Та, черная птица, и та, голубая.

Две птицы скитаются в зарослях белых,
Высокие горла в снегу выгибая.
Две птицы молчащих. Наверное, беглых!
Я - черная птица, а ты - голубая.

Качаются лампочки сторожевые,
Качаются дворники, снег выгребая.
Молчащие, беглые, полуживые,
Я - черная птица, и ты, голубая.

Снега, снегопады, великие снеги!
По самые горла в снегу утопая,
Бежали и бродят - ах, в кои-то веки -
Та, черная птица, и та, голубая.

1963

Юнна Мориц. Лоза.
Книга стихов 1962-1969.
Москва: Советский писатель, 1970.

Виктор Берковский, Сергей Никитин,
стихи А.Величанский


Под музыку Вивальди, Вивальди, Вивальди,
Под музыку Вивальди, под вьюгу за окном
Печалиться давайте, давайте, давайте,
Печалиться давайте об этом и о том,
Об этом и о том…

Вы слышите как жалко, как жалко, как жалко,
Вы слышите как жалко и безнадежно как
Заплакали синьоры, их жены и служанки,
Собаки на лежанках и дети на руках…

И стало нам так ясно, так ясно, так ясно,
Что на дворе ненастно, как на сердце у нас,
Что жизнь была напрасна, что жизнь была прекрасна,
Что все мы будем счастливы когда-нибудь, Бог даст.

И только ты молчала, молчала, молчала,
И головой качала, любви печальной в такт.
А после говорила: «Поставьте все сначала,
Начнем же все сначала, любимый мой, итак…»

Под музыку Вивальди, Вивальди, Вивальди,
Под музыку Вивальди, под старый клавесин,
Под скрипок переливы, под завыванье вьюги
Условимся друг друга любить что было сил!