Старая одесская дача

Иметь загородную виллу считалось хорошим тоном давным-давно. Еще в античности, еще в благородных Афинах и Древнем Риме. Приглашать за город, чтобы отдохнуть душой и телом – это было тонно.Сквозь тысячелетия привычка к сезонной загородной жизни тянется к нашим временам. Была она традиционно развита в «жемчужине у моря» – Одессе. Едва ли не первым, кто обзавелся одесской дачей, был славный правитель города герцог де Ришелье. Вслед за ним потянулись аристократия и буржуазия. Народ попроще тоже не отставал. К началу ХХ столетия Одесса была окружена зеленым океаном, в котором мелькали драгоценные вкрапления пышных вилл и роскошных особняков. В некотором отдалении от гордых собратьев роились строения поскромней – дома, домики, домишки, построенные из песчаника и крытые марсельской черепицей. Совсем уж неимущие обзаводились мазанками или куренями, сработанными недорого и на скорую руку. Войны, революции, репрессии, на которые так щедро было прошлое столетие, не смогли истребить в одесситах жажду пожить летние месяцы, прихватив бархатный сезон, а заодно и бабье лето, на лоне природы, поближе к морю.
           Конечно, дачная география менялась с переменами в Земельном кодексе и разрастанием города. Менялся и облик одесских дач. Далеко не всегда капризы архитектурной моды случались к лучшему, а поскольку между формой и содержанием существует незримая, но непреложная и неразрывная связь, за переменой моды происходила и утрата волшебных традиций классической одесской дачи. 
              Дача – это не только жизнь на лоне природы, шелест зелени, укропчик и лучок с грядки, и яблоко с ветки. Дача – перемена привычного суетного городского уклада, жизнь без галстука, воздух, свобода, лепота. Пребывание на лоне природы успокаивает душу и открывает ее. Вызывает потребность в неспешном и мудром общении. Как раз в духе античных бесед, когда у собеседников в распоряжении – вечность. Вечность без галстука, дольче фар ньенте, по итальянскому образцу, сохраненному для нас Александром Сергеевичем в «Евгении Онегине».  

             «Сезам, откройся», – так говорит маленький участок на берегу моря, обсаженный яблонями, абрикосами, вишнями, виноградными шпалерами… И открывался сезам! Иван Бунин, Александр Куприн, Анна Ахматова, Эдуард Багрицкий, Исаак Бабель, Михаил Жванецкий читали свои произведения на лоне одесских дач. Неофициальные премьеры, необъявленные бенефисы, мягко, без нажима, без нервного напряжения, без света юпитеров совершались в зелено-голубом обрамлении неба, моря, абрикос, яблонь и персиков. Выступления идеально сочетались с природой. Вообразите – не в зале, не на официальном приеме, а просто под шелест листвы, под шум прибоя, под звездным небом – слова и звуки, созданные талантливейшими людьми.
       Скажите мне, может ли быть дизайнер или декоратор лучше Бога? И возможны ли подмостки лучше, чем пространство, ограниченное кустами сирени, жасмина или белой кашки? Вопросы риторические, ответ понятен. Но не всем. К счастью, находятся души, умеющие улавливать атмосферу. Удерживать гармонию дивного сочетания естества и искусства. И не только для себя – для друзей, близких, для тех, кто открыт к общению без галстука. 
       Идея дачного театра рождалась постепенно. Игорь Лучинкин привык к жизни города. Была городская квартира, театр, гитара, налаженный, привычной быт. Все казалось неизменным. Но судьба распорядилась по-иному. Братьям Лучинкиным достался небольшой участок земли на Среднем Фонтане. Среди вполне исторического поселения, когда-то называвшегося Дерибасовкой. По имени основателя Одессы, а возможно, одного из первых владельцев земельного участка неподалеку от моря. 
             На этом клочке земли размером с почтовую марку братья выстроили дом и сохранили сад, посаженный родителями. Шпалеры виноградных лоз, яблони, груши, вишни. Но стоило ли об этом писать, если бы…
              Если бы дом Игоря был совсем обычным. Но швейцарский деревянный домик с высокой покатой крышей – шале, не затерянное в горах. Пусть нет в Одессе горных вершин, но горящий камин в доме – не экзотика, норма холодных зимних дней. Все уютно, компактно, комфортно. Маленькое, но рассчитанное всерьез на три поколения строение – детям, взрослым и старикам. Чтобы все было доступно всем и «никто не ушел обиженным». И чтобы было удобно гостям. Потому что дом Лучинкиных – гостеприимен. Согласитесь, что «на юга», в Одессу летом тянет многих утомленных дурной погодой северян. Игорь Анатольевич, сам натура творческая, актер, режиссер, бард, и позаботился, чтобы приготовить крышу над головой для других творческих натур.
         Вот и вышло – есть кров, есть ночлег, есть место, где умыться, море – где поплавать. И есть сад, где кивают и колышут ветками податели негородских запахов цветов и плодов. Самое место устраивать сцену. Никому в голову не пришло возвести подиум на даче – только Игорю                                На этой старой даче, на улице Костанди, в разные годы бывали такие неординарные люди: Резо Габриадзе и Михаил Жванецкий, Александр Розенбаум и Александр Филиппенко, мореплаватель и путешественник Теодор Резвой. Пели в застолье Юрий Кукин, Евгений Клячкин, Леонид Семаков… 
Пришло решение – не копить для себя одного реестр знаменитостей, что конечно, престижно, но слишком эгоистично. Он положил для себя сделать общение со знаменитыми людьми доступным. Не то чтобы всем желающим, но хоть небольшому кругу друзей и близких знакомых.
           Свою дачу Игорь превратил в театральное пространство. В подмостки для тех, чья жизнь немножко больше, чем повседневный  круговорот и в театральный зал, для тех, кто хочет отвлечься от рутины. Можно сказать, что идея лежала на поверхности. Что проще простого… Все так, но только, кроме Игоря Лучинкина, никто не воспользовался лежащей на поверхности идеей. Это, наверное, сказалась ностальгия по годам работы в Одесском театре русской драмы.  
Традиция домашних театров так же обычна в Одессе, как традиция дачного бытия. Выйти на малую, домашнюю сцену не считали для себя зазорным ни Хаим-Нахман Бялик, ни Алексей Николаевич Толстой, ни Вера Михайловна Инбер, ни Эдуард Багрицкий, ни Давид Ойстрах. Большая ли сцена, малая ли – она обязывает. Правда, сцена среди дачных декораций, под шепот веток, под сенью звездного неба – она и расковывает.

Наш дом всегда открыт для вас,

Ведь не случайно, что у нас

На сцене нет глухой четвертой стенки…

Истончается четвертая стена – та, незримая, которая поставлена между артистом и публикой.
Но Игорь Анатольевич, будучи профессионалом театра, хорошо знает, что любой экспромт должен быть тщательно подготовлен заранее. И отрепетирован. Поэтому для выступлений готовят дополнительные, помимо естественных, декорации. Режиссеру помогают друзья и его семья. Главная опора – младщий брат, Юрий Лучинкин. Звук, свет, самовары, чай, бублики, встреча гостей – все на нем. И это становится серьезным, потому что дачные спектакли от действа к действу собирают все больше заинтересованной публики.  
Авторская песня – а именно с этого начиналось дачное шоу – должено было быть представлено в должной обстановке.  Рассказы об Исааке Бабеле должны были быть предварены соответствующими предметами.
Оформление сцены напоминало тогда угол газетной редакции 1920-х годов. Сохнущая на верёвке гимнастерка, портянки, наган. Ломберный стол с керосиновой лампой и пишущей машинкой в окружении яблоневых ветвей, бутонов вьющейся розы, звезд.
 Так готовится сцена для каждого – для писателя Георгия Голубенко, для Владимира Каденко, поэта, переводчика и замечательного барда. Для Алексея Семенищева, исполнителя «ариеток» Александра Вертинского, для гитариста Михаила Барановского и автора песен Александра Больменко, для Альфреда Тальковского,  пережившего и поющего о блокаде Ленинграда, для Вадима Гефтера, Валерия Сергеева, Любы Захарченко,Михаила Кочеткова и многих других бардов побывавших на Костанди. Может, благодаря оформлению, даче, саду, яблоневым ветвям появились стихи Владимира Каденко, посвященные старой одесской даче на Костанди и её обитателям:

Набегала гроза, и в саду были словно в осаде мы,

С облаками вершины сошлись голова к голове,

В ожиданьи дождя, среди лоз напряглись виноградины,

И кружили стрижи и трещали цикады в траве.

Полыхали огни и слова, словно яблоки спелые,

Все дрожали у губ, и хрустели в заветном саду,

Ах, родные мои, отвечайте, ну что вы наделали,

С той ненастной поры я и с песней своей не в ладу.

Этот смех, этот гром, эти милые дачные хлопоты,

Прогоняют рассвет, сумасшедшей любви не тая,

Вы скажите, куда улетают счастливые шёпоты,

И в какой вышине обретается юность моя?

Эти строфы – не единственное стихотворение, посвященное волшебной сцене на даче Игоря Лучинкина. Обстановка располагает к стихосложению, к музыке, доверительности, распахнутости души. Зрители, публика, сцена – все есть. Но ничто не держит в железных поручнях исполнителя. Сцена – она ведь всегда нечто не всамделишное, нечто понарошку. А на даче – тем более. Особенно, когда все окружающее наводит на мысли о вечном, непреходящем. И полное звезд небо (спектакли начинаются, только когда сумерки обнимут одесское побережье), и вырез листьев, и шепот трав, и, если очень прислушаться, отдаленный прибой Черного моря.
            Иметь загородную виллу считалось хорошим тоном издревле. К этому стремятся и сегодня. Но одно дело – построить себе дачу, загородный коттедж, дворец, коли деньги позволяют. И совсем другое – получить от нее максимум наслаждения. Чтобы и ты сам, и твои друзья в сердце природы, а ля Жан Жак Руссо, были причастны к стихиям – земле, небу, морю, воздуху. Наверное, для того чтобы приобщиться к этой чудной гармонии, стоит вложить капельку души, капельку фантазии и изобретательности. В общем-то, просто чтить традиции одесских дач. Островов уюта в океане зелени. Где в кронах деревьев еще задержались голоса Бунина и Куприна, молодого Катаева и так никогда не постаревшего, поскольку был расстрелян, Николая Гумилева. В глубине садов 12-й станции Фонтана, в двух шагах от нынешней улицы Костанди родилась Анна Андреевна Ахматова. Собственно и название улицы – Костанди – имя самого крупного, самого знаменитого одесского художника. Даже не зная этого, но летя на тайную притягательность имени, приходят на малую сцену Игоря Лучинкина друзья и знакомые –литераторы, музыканты, поэты, барды,актеры… Придут и другие – можно ли удержаться от соблазна дивного коктейля – соединения дачи и сцены, раскованности и игры, когда душа абсолютно нараспашку, отдана деревьям, небу, ветру, вечности. Неожиданно становишься сам собой. В Одессе. На даче. На Костанди,12.

Елена КАРАКИНА