Блог

Свет потушите, вырубите звук,
Дайте темноты и тишины глоток,
Или отыщите понадежней сук,
Иль поглубже вбейте под карниз гвоздок,

        Билеты лишние стреляйте на ходу:
        Я на публичное повышенье иду,
        Иду не зрителем и не помешанным -
        Иду действительно, чтоб быть повешенным,
        Без палача (палач освистан) -
        Иду кончать самоубийством.

1972

Есть телевизор - подайте трибуну, -
Так проору - разнесется на мили!
Он - не окно, я в окно и не плюну, -
Мне будто дверь в целый мир прорубили.

Все на дому - самый полный обзор:
Отдых в Крыму, ураган и Кобзон,
Фильм, часть седьмая - тут можно поесть:
Я не видал предыдущие шесть.

        Врубаю первую - а там ныряют, -
        Ну, это так себе, а с двадцати -
        "А ну-ка, девушки!" - что вытворяют!
        И все - в передничках, - с ума сойти!

Есть телевизор - мне дом не квартира, -
Я всею скорбью скорблю мировою,
Грудью дышу я всем воздухом мира,
Никсона вижу с его госпожою.

Вот тебе раз! Иностранный глава -
Прямо глаз в глаз, к голове голова, -
Чуть пододвинул ногой табурет -
И оказался с главой тет-на-тет.

        Потом - ударники в хлебопекарне, -
        Дают про выпечку до десяти.
        И вот любимая - "А ну-ка, парни!" -
        Стреляют, прыгают, - с ума сойти!

Если не смотришь - ну пусть не болван ты,
Но уж, по крайности, богом убитый:
Ты же не знаешь, что ищут таланты,
Ты же не ведаешь, кто даровитый!

Как убедить мне упрямую Настю?! -
Настя желает в кино - как суббота, -
Настя твердит, что проникся я страстью
К глупому ящику для идиота.

Да, я проникся - в квартиру зайду,
Глядь - дома и Никсон и Жорж Помпиду!
Вот хорошо - я бутылочку взял, -
Жорж - посошок, Ричард, правда, не стал.

        Ну а действительность еще кошмарней, -
        Врубил четвертую - и на балкон:
        "А ну-ка, девушки!" "А ну-ка, парням!"
        Вручают премию в О-О-ООН!

...Ну а потом, на Канатчиковой даче,
Где, к сожаленью, навязчивый сервис,
Я и в бреду все смотрел передачи,
Все заступался за Анджелу Дэвис.

Слышу: не плачь - все в порядке в тайге,
Выигран матч СССР - ФРГ,
Сто негодяев захвачены в плен,
И Магомаев поет в КВН.

        Ну а действительность еще шикарней -
        Два телевизора - крути-верти:
        "А ну-ка, девушки!" - "А ну-ка, парни!", -
        За них не боязно с ума сойти!

1972

Товарищи ученые, доценты с кандидатами!
Замучились вы с иксами, запутались в нулях,
Сидите, разлагаете молекулы на атомы,
Забыв, что разлагается картофель на полях.

Из гнили да из плесени бальзам извлечь пытаетесь
И корни извлекаете по десять раз на дню, -
Ох, вы там добалуетесь, ох, вы доизвлекаетесь,
Пока сгниет, заплесневеет картофель на корню!

        Автобусом до Сходни доезжаем,
        А там - рысцой, и не стонать!
        Небось картошку все мы уважаем, -
        Когда с сольцой ее намять.

Вы можете прославиться почти на всю Европу, коль
С лопатами проявите здесь свой патриотизм, -
А то вы всем кагалом там набросились на опухоль,
Собак ножами режете, а это - бандитизм!

Товарищи ученые, кончайте поножовщину,
Бросайте ваши опыты, гидрид и ангидрид:
Садитеся в полуторки, валяйте к нам в Тамбовщину, -
А гамма-излучение денек повременит.

        Полуторкой к Тамбову подъезжаем,
        А там - рысцой, и не стонать!
        Небось картошку все мы уважаем, -
        Когда с сальцой ее намять.

К нам можно даже с семьями, с друзьями и знакомыми -
Мы славно тут разместимся, и скажете потом,
Что бог, мол, с ними, с генами, бог с ними, с хромосомами,
Мы славно поработали и славно отдохнем!

Товарищи ученые, Эйнштейны драгоценные,
Ньютоны ненаглядные, любимые до слез!
Ведь лягут в землю общую остатки наши бренные, -
Земле - ей все едино: апатиты и навоз.

Так приезжайте, милые, - рядами и колоннами!
Хотя вы все там химики и нет на вас креста,
Но вы ж ведь там задохнетесь за синхрофазотронами, -
А тут места отличные - воздушные места!

Товарищи ученые, не сумлевайтесь, милые:
Коль, что у вас не ладится, - ну, там, не тот аффект, -
Мы мигом к вам заявимся с лопатами и с вилами,
Денечек покумекаем - и выправим дефект!

1972

Все с себя снимаю - слишком душно,
За погодой следую послушно,
        Но...
                все долой - нельзя ж!
Значит, за погодой не угнаться -
Дальше невозможно раздеваться!
        Да!
                Это же не пляж!

Что-то с нашей модой стало ныне:
Потеснили "макси" - снова "мини",
        Вновь,
                вновь переворот!
Право, мне за модой не угнаться -
Дальше невозможно раздеваться,
        Но -
                и наоборот!

Скучно каждый вечер слушать речи.
У меня - за вечер по две встречи!
        Тот
                и другой не прост:
Значит, мне приходится стараться...
Но нельзя ж все время раздеваться -
        Вот,
                вот ведь в чем вопрос!

1972

Вот в набат забили:
        Или праздник, или
        Надвигается, как встарь,
                чума.
        Заглушая лиру,
        Звон идет по миру, -
        Может быть, сошел звонарь
                с ума?

                Следом за тем погребальным набатом
                Страх овладеет сестрою и братом.
                Съежимся мы под ногами чумы,
                Путь уступая гробам и солдатам.

Бей же, звонарь, разбуди полусонных,
Предупреди беззаботных влюбленных,
Что хорошо будет в мире сожженном
Лишь мертвецам и еще нерожденным!

        Нет, звонарь не болен! -
        Видно с колоколен,
        Как печатает шаги
                судьба,
        И чернеют угли -
        Там, где были джунгли,
        Там, где топчут сапоги
                хлеба.

                Выход один беднякам и богатым -
                Смерть. Это самый бесстрастный анатом.
                Все мы равны перед ликом войны,
                Может, привычней чуть-чуть - азиатам.

Бей же, звонарь, разбуди полусонных,
Предупреди беззаботных влюбленных,
Что хорошо будет в мире сожженном
Лишь мертвецам и еще нерожденным!

        Не во сне все это,
        Это близко где-то -
        Запах тленья, черный дым
                и гарь.
        А когда остыла
        Голая пустыня,
        Стал от ужаса седым
                звонарь.

                Всех нас зовут зазывалы из пекла
                Выпить на празднике пыли и пепла,
                Потанцевать с одноглазым циклопом,
                Понаблюдать за Всемирным Потопом.

Бей же, звонарь, разбуди полусонных,
Предупреди беззаботных влюбленных,
Что хорошо будет в мире сожженном
Лишь мертвецам и еще нерожденным!

1972

Наши помехи - эпохе под стать,
Все наши страхи - причинны.
Очень собаки нам стали мешать,
Эти бездомные псины.

Бред, говоришь? Но - судить потерпи,
Не обойдешься без бредней.
Что говорить - на надежной цепи
Пес несравненно безвредней.

Право, с ума посходили не все -
Это не бредни, не басни:
Если хороший ошейник на псе -
Это и псу безопасней.

Едешь хозяином ты вдоль земли -
Скажем, в Великие Луки, -
А под колеса снуют кобели
И попадаются суки.

Их на дороге, размазавши в слизь,
Что вы за чушь создадите?
Вы поощряете сюрреализм,
Милый товарищ водитель!

Дрожь проберет от такого пятна!
Дворников следом когорты
Будут весь день соскребать с полотна
Мрачные те натюрморты.

Пса без намордника чуть раздразни, -
Он только челюстью лязгни! -
Вот и кончай свои грешные дни
В приступе водобоязни!

Не напасутся и тоненьких свеч -
За упокой - наши дьяки...
Все же намордник прекрасная вещь,
Ежели он на собаке.

Мы и собаки - легли на весы,
Всем нам спокойствия нету,
Если бездомные шалые псы
Бродят свободно по свету.

И кругозор крайне узок у вас,
Если вас цирк не пленяет:
Пляшут собачки под музыку вальс -
Прямо слеза прошибает!

Гордо ступают, вселяя испуг,
Страшные пасти раззявив, -
Будто у них даже больше заслуг,
Нежели чем у хозяев.

Этих собак не заманишь во двор -
Им отдохнуть бы, поспать бы...
Стыд просто им и семейный позор
Эти собачие свадьбы!

Или на выставке псы, например,
Даже хватают медали.
Пусть не за доблесть, а за экстерьер,
Но награждают - беда ли?

Эти хозяева славно живут,
Не получая получку, -
Слышал, огромные деньги гребут
За... извините - за случку.

Значит, к чему это я говорю,
Что мне, седому, неймется?
Очень я, граждане, благодарю
Всех, кто решили бороться.

Вон, притаившись в ночные часы,
Из подворотен укромных
Лают в свое удовольствие псы -
Не приручить их, никчемных.

Надо с бездомностью этой кончать,
С неприрученностью - тоже.
Слава же собаководам, качать!..
Боже! Прости меня, Боже!

Некуда деться бездомному псу?
Места не хватит собакам?
Это - при том, что мы строим вовсю,
С невероятным размахом?!

1972

Проложите, проложите
         Хоть туннель по дну реки
И без страха приходите
         На вино и шашлыки.

И гитару приносите,
         Подтянув на ней колки, -
Но не забудьте - затупите
         Ваши острые клыки.

А когда сообразите -
         Все пути приводят в Рим, -
Вот тогда и приходите,
         Вот тогда поговорим.

Нож забросьте, камень выньте
         Из-за пазухи своей
И перебросьте, перекиньте
         Вы хоть жердь через ручей.

За посев ли, за покос ли -
         Надо взяться, поспешать, -
А прохлопав, сами после
         Локти будете кусать.

Сами будете не рады,
        Утром вставши, - вот те раз! -
Все мосты через преграды
        Переброшены без нас.

Так проложите, проложите
         Хоть туннель по дну реки!
Но не забудьте - затупите
         Ваши острые клыки!

1972

Я только малость объясню в стихе,
На все я не имею полномочий...
Я был зачат, как нужно, во грехе, -
В поту и нервах первой брачной ночи.

Я знал, что отрываясь от земли, -
Чем выше мы, тем жестче и суровей.
Я шел спокойно прямо в короли
И вел себя наследным принцем крови.

Я знал - все будет так, как я хочу.
Я не бывал внакладе и в уроне.
Мои друзья по школе и мечу
Служили мне, как их отцы - короне.

Не думал я над тем, что говорю,
И с легкостью слова бросал на ветер -
Мне верили и так, как главарю,
Все высокопоставленные дети.

Пугались нас ночные сторожа,
Как оспою, болело время нами.
Я спал на кожах, мясо ел с ножа
И злую лошадь мучил стременами.

Я знал, мне будет сказано: "Царуй!" -
Клеймо на лбу мне рок с рожденья выжег,
И я пьянел среди чеканных сбруй.
Был терпелив к насилью слов и книжек.

Я улыбаться мог одним лишь ртом,
А тайный взгляд, когда он зол и горек,
Умел скрывать, воспитанный шутом.
Шут мертв теперь: "Аминь!" Бедняга! Йорик!

Но отказался я от дележа
Наград, добычи, славы, привилегий.
Вдруг стало жаль мне мертвого пажа...
Я объезжал зеленые побеги.

Я позабыл охотничий азарт,
Возненавидел и борзых, и гончих,
Я от подранка гнал коня назад
И плетью бил загонщиков и ловчих.

Я видел - наши игры с каждым днем
Все больше походили на бесчинства.
В проточных водах по ночам, тайком
Я отмывался от дневного свинства.

Я прозревал, глупея с каждым днем,
Я прозевал домашние интриги.
Не нравился мне век и люди в нем
Не нравились. И я зарылся в книги.

Мой мозг, до знаний жадный как паук,
Все постигал: недвижность и движенье.
Но толка нет от мыслей и наук,
Когда повсюду им опроверженье.

С друзьями детства перетерлась нить, -
Нить Ариадны оказалась схемой.
Я бился над вопросом "быть, не быть",
Как над неразрешимою дилеммой.

Но вечно, вечно плещет море бед.
В него мы стрелы мечем - в сито просо,
Отсеивая призрачный ответ
От вычурного этого вопроса.

Зов предков слыша сквозь затихший гул,
Пошел на зов, - сомненья крались с тылу,
Груз тяжких дум наверх меня тянул,
А крылья плоти вниз влекли, в могилу.

В непрочный сплав меня спаяли дни -
Едва застыв, он начал расползаться.
Я пролил кровь, как все, и - как они,
Я не сумел от мести отказаться.

А мой подъем пред смертью - есть провал.
Офелия! Я тленья не приемлю.
Но я себя убийством уравнял
С тем, с кем я лег в одну и ту же землю.

Я, Гамлет, я насилье презирал,
Я наплевал на Датскую корону.
Но в их глазах - за трон я глотку рвал
И убивал соперника по трону.

Но гениальный всплеск похож на бред,
В рожденьи смерть проглядывает косо.
А мы все ставим каверзный ответ
И не находим нужного вопроса.

1972

В. Абдулову

Нет острых ощущений - все старье, гнилье и хлам, -
Того гляди, с тоски сыграю в ящик.
Балкон бы, что ли, сверху, иль автобус - пополам, -
Вот это боле-мене подходяще!

        Повезло! Наконец повезло! -
        Видит бог, что дошел я до точки! -
        Самосвал в тридцать тысяч кило
        Мне скелет раздробил на кусочки!

                Вот лежу я на спине
                Загипсованный, -
                Каждый член у мене -
                Расфасованный
                По отдельности
                До исправности, -
                Все будет в целости
                И в сохранности!

Эх, жаль, что не роняли вам на череп утюгов, -
Скорблю о вас - как мало вы успели! -
Ах, это просто прелесть - сотрясение мозгов,
Ах, это наслажденье - гипс на теле!

        Как броня - на груди у меня,
        На руках моих - крепкие латы, -
        Так и хочется крикнуть: "Коня мне, коня!" -
        И верхом ускакать из палаты!

                Но лежу я на спине
                Загипсованный, -
                Каждый член у мене -
                Расфасованный
                По отдельности
                До исправности, -
                Все будет в целости
                И в сохранности!

Задавлены все чувства - лишь для боли нет преград, -
Ну что ж, мы сами часто чувства губим, -
Зато я, как ребенок, - весь спеленутый до пят
И окруженный человеколюбием!

        Под влияньем сестрички ночной
        Я любовию к людям проникся -
        И, клянусь, до доски гробовой
        Я б остался невольником гипса!

                Вот лежу я на спине
                Загипсованный, -
                Каждый член у мене -
                Расфасованный
                По отдельности
                До исправности, -
                Все будет в целости
                И в сохранности!

Вот жаль, что мне нельзя уже увидеть прежних снов:
Они - как острый нож для инвалида, -
Во сне я рвусь наружу из-под гипсовых оков,
Мне снятся свечи, рифмы и коррида...

        Ах, надежна ты, гипса броня,
        От того, кто намерен кусаться!
        Но одно угнетает меня:
        Что никак не могу почесаться, -

                Что лежу я на спине
                Загипсованный, -
                Каждый член у мене -
                Расфасованный
                По отдельности
                До исправности, -
                Все будет в целости
                И в сохранности!

Так, я давно здоров, но не намерен гипс снимать:
Пусть руки стали чем-то вроде бивней,
Пусть ноги опухают - мне на это наплевать, -
Зато кажусь значительней, массивней!

        Я под гипсом хожу ходуном,
        Наступаю на пятки прохожим, -
        Мне удобней казаться слоном
        И себя ощущать толстокожим!

                И по жизни я иду,
                Загипсованный, -
                Каждый член - на виду,
                Расфасованный
                По отдельности
                До исправности, -
                Все будет в целости
                И в сохранности!

1972

Не гуди без меры, без причины, -
Милиционеры из машины
        Врут
                аж до хрипоты.
Подлецам сигнальте не сигнальте -
Пол-лица впечаталось в асфальте,
        Тут
                не до красоты.

По пути - обильные проулки...
Все автомобильные прогулки
        Вплоть
                надо запретить.
Ну а на моем на мотоцикле
Тесно вчетвером, но мы привыкли,
        Хоть
                трудно тормозить.

Крошка-мотороллер так прекрасен!
Пешеход доволен, но опасен -
        МАЗ
                или "пылесос".
Я на пешеходов не в обиде,
Но враги народа в пьяном виде -
        Раз! -
                и под колесо.

Мотороллер - что ж, он на излете
Очень был похож на вертолетик, -
        Ух,
                и фасон с кого!
Побежать и запатентовать бы,
Но бежать нельзя - лежать до свадьбы
        У
                Склифосовского.

1972