Блог

Благодать или благословение
Ниспошли на подручных твоих -
Дай нам, Бог, совершить омовение,
Окунаясь в святая святых!

Исцеленьем от язв и уродства
Будет душ из живительных вод, -
Это - словно возврат первородства,
Или нет - осушенье болот.

Все порок, грехи и печали,
Равнодушье, согласье и спор -
Пар, который вот только наддали,
Вышибает, как пули, из пор.

Все, что мучит тебя, - испарится
И поднимется вверх, к небесам, -
Ты ж, очистившись, должен спуститься -
Пар с грехами расправится сам.

Не стремись прежде времени к душу,
Не равняй с очищеньем мытье, -
Нужно выпороть веником душу,
Нужно выпарить смрад из нее.

Здесь нет голых - стесняться не надо,
Что кривая рука да нога.
Здесь - подобие райского сада, -
Пропуск тем, кто раздет донага.

И в предбаннике сбросивши вещи,
Всю одетость свою позабудь -
Одинаково веничек хлещет,
Так что зря не вытягивай грудь!

Все равны здесь единым богатством,
Все легко переносят жару, -
Здесь свободу и равенство с братством
Ощущаешь в кромешном пару.

Загоняй поколенья в парную
И крещенье принять убеди, -
Лей на нас свою воду святую -
И от варварства освободи!

1971

"Змеи, змеи кругом - будь им пусто!" -
Человек в исступленье кричал -
И позвал на подмогу мангуста,
Чтобы, значит, мангуст выручал.

И мангусты взялись за работу,
Не щадя ни себя, ни родных, -
Выходили они на охоту
Без отгулов и без выходных.

И в пустынях, в степях и в пампасах
Даже дали наказ патрулям -
Игнорировать змей безопасных
И сводить ядовитых к нулям.

Приготовьтесь - сейчас будет грустно:
Человек появился тайком -
И поставил силки на мангуста,
Объявив его вредным зверьком.

Он наутро пришел - с ним собака -
И мангуста упрятал в мешок, -
А мангуст отбивался и плакал,
И кричал: "Я - полезный зверек!"

Но зверьков в переломах и ранах,
Все швыряли в мешок, как грибы, -
Одуревших от боли в капканах
Ну и от поворота судьбы.

И гадали они: в чем же дело -
Почему нас несут на убой?
И сказал им мангуст престарелый
С перебитой передней ногой:

"Козы в Бельгии съели капусту,
Воробьи - рис в Китае с полей,
А в Австралии злые мангусты
Истребили полезнейших змей.

Вот за это им вышла награда
От расчетливых этих людей, -
Видно, люди не могут без яда,
Ну а значит - не могут без змей"...

И снова:

"Змеи, змеи кругом - будь им пусто!" -
Человек в исступленье кричал -
И позвал на подмогу...

Ну, и так далее -
        как "Сказка про белого бычка".

1971

Нет прохода и давно
В мире от нахалов, -
Мразь и серость пьют вино
Из чужих бокалов.

В виде тряпок видел их -
Грязных, невозможных,
В туалетах не мужских -
Противоположных.

1971

Мне в ресторане вечером вчера
Сказали с юморком и с этикетом,
Что киснет водка, выдохлась икра -
И что у них ученый по ракетам.

И многих с водкой помня пополам,
Не разобрав, что плещется в бокале,
Я, улыбаясь, подходил к столам
И отзывался, если окликали.

Вот он - надменный, словно Ришелье,
Как благородный папа в старом скетче, -
Но это был - директор ателье,
И не был засекреченный ракетчик.

Со мной гитара, струны к ней в запас,
И я гордился тем, что тоже в моде:
К науке тяга сильная сейчас -
Но и к гитаре тяга есть в народе.

Я ахнул залпом и разбил бокал -
Мгновенно мне гитару дали в руки, -
Я три своих аккорда перебрал,
Запел и запил - от любви к науке.

Я пел и думал: вот икра стоит,
А говорят - кеты не стало в реках;
А мой ученый где-нибудь сидит
И мыслит в миллионах и парсеках...

И, обнимая женщину в колье
И сделав вид, что хочет в песни вжиться,
Задумался директор ателье -
О том, что завтра скажет сослуживцам.

Он предложил мне позже на дому,
Успев включить магнитофон в портфеле:
"Давай дружить домами!" Я ему
Сказал: "Давай, - мой дом - твой дом моделей".

И я нарочно разорвал струну
И, утаив, что есть запас в кармане,
Сказал: "Привет! Зайти не премину,
В другой раз, - если будет марсианин".

Я шел домой - под утро, как старик, -
Мне под ноги катались дети с горки,
И аккуратный первый ученик
Шел в школу получать свои пятерки.

Ну что ж, мне поделом и по делам -
Лишь первые
                пятерки получают...
Не надо подходить к чужим столам
И отзываться, если окликают.

1971

Так дымно, что в зеркале нет отраженья
И даже напротив не видно лица,
И пары успели устать от круженья, -
Но все-таки я допою до конца!

        Все нужные ноты давно
                                   сыграли,
        Сгорело, погасло вино
                                в бокале,
        Минутный порыв говорить -
                                пропал, -
        И лучше мне молча допить
                                бокал...

Полгода не балует солнцем погода,
И души застыли под коркою льда, -
И, видно, напрасно я жду ледохода,
И память не может согреть в холода.

        Все нужные ноты давно
                                   сыграли,
        Сгорело, погасло вино
                                в бокале,
        Минутный порыв говорить -
                                пропал, -
        И лучше мне молча допить
                                бокал...

В оркестре играют устало, сбиваясь,
Смыкается круг - не порвать мне кольца...
Спокойно! Мне лучше уйти улыбаясь, -
И все-таки я допою до конца!

        Все нужные ноты давно
                                   сыграли,
        Сгорело, погасло вино
                                в бокале,
        Тусклей, равнодушней оскал
                                зеркал...
        И лучше мне просто разбить
                                бокал!

1971

Истома ящерицей ползает в костях,
И сердце с трезвой головой не на ножах,
И не захватывает дух на скоростях,
Не холодеет кровь на виражах.

И не прихватывает горло от любви,
И нервы больше не в натяжку, - хочешь - рви, -
Повисли нервы, как веревки от белья,
И не волнует, кто кого, - он или я.

        На коне, -
                толкни -
                        я с коня.
        Только "не",
                только "ни"
                        у меня.

Не пью воды - чтоб стыли зубы - питьевой
И ни событий, ни людей не тороплю,
Мой лук валяется со сгнившей тетивой,
Все стрелы сломаны - я ими печь топлю.

Не напрягаюсь, не стремлюсь, а как-то так...
Не вдохновляет даже самый факт атак.
Сорви-голов не принимаю и корю,
Про тех, кто в омут головой, - не говорю.

        На коне, -
                толкни -
                        я с коня.
        Только "не",
                только "ни"
                        у меня.

И не хочу ни выяснять, ни изменять
И ни вязать и ни развязывать узлы.
Углы тупые можно и не огибать,
Ведь после острых - это не углы.

Свободный ли, тугой ли пояс - мне-то что!
Я пули в лоб не удостоюсь - не за что.
Я весь прозрачный, как раскрытое окно,
Я неприметный, как льняное полотно.

        На коне, -
                толкни -
                        я с коня.
        Только "не",
                только "ни"
                        у меня.

Не ноют раны, да и шрамы не болят -
На них наложены стерильные бинты!
И не волнуют, не свербят, не теребят
Ни мысли, ни вопросы, ни мечты.

Любая нежность душу не разбередит,
И не внушит никто, и не разубедит.
А так как чужды всякой всячины мозги,
То ни предчувствия не жмут, ни сапоги.

        На коне, -
                толкни -
                        я с коня.
        Только "не",
                только "ни"
                        у меня.

Ни философский камень больше не ищу,
Ни корень жизни, - ведь уже нашли женьшень.
Не вдохновляюсь, не стремлюсь, не трепещу
И не надеюсь поразить мишень.

Устал бороться с притяжением земли -
Лежу, - так больше расстоянье до петли.
И сердце дергается словно не во мне, -
Пора туда, где только "ни" и только "не".

        На коне, -
                толкни -
                        я с коня.
        Только "не",
                только "ни"
                        у меня.

1971

Считай по-нашему, мы выпили не много, -
Не вру, ей-бога, - скажи, Серега!
И если б водку гнать не из опилок,
То че б нам было с пяти бутылок!

...Вторую пили близ прилавка в закуточке, -
Но это были еще цветочки, -
Потом - в скверу, где детские грибочки,
Потом - не помню, - дошел до точки.

Я пил из горлышка, с устатку и не евши,
Но - как стекло был, - остекленевший.
А уж когда коляска подкатила,
Тогда в нас было - семьсот на рыло!

Мы, правда, третьего насильно затащили, -
Ну, тут промашка - переборщили.
А что очки товарищу разбили -
Так то портвейном усугубили.

Товарищ первый нам сказал, что, мол, уймитесь,
Что - не буяньте, что - разойдитесь.
На "разойтись" я тут же согласился -
И разошелся, - и расходился!

Но если я кого ругал - карайте строго!
Но это вряд ли, - скажи, Серега!
А что упал - так то от помутненья,
Орал не с горя - от отупенья.

...Теперь позвольте пару слов без протокола.
Чему нас учит семья и школа?
Что жизнь сама таких накажет строго.
Тут мы согласны, - скажи, Серега!

Вот он проснется утром - протрезвеет - скажет:
Пусть жизнь осудит, пусть жизнь накажет!
Так отпустите - вам же легче будет:
Чего возиться, раз жизнь осудит!

Вы не глядите, что Сережа все кивает, -
Он соображает, все понимает!
А что молчит - так это от волненья,
От осознанья и просветленья.

Не запирайте, люди, - плачут дома детки, -
Ему же - в Химки, а мне - в Медведки!..
Да, все равно: автобусы не ходят,
Метро закрыто, в такси не содят.

Приятно все-таки, что нас здесь уважают:
Гляди - подвозят, гляди - сажают!
Разбудит утром не петух, прокукарекав, -
Сержант подымет - как человеков!

Нас чуть не с музыкой проводят, как проспимся.
Я рупь заначил, - опохмелимся!
И все же, брат, трудна у нас дорога!
Эх, бедолага! Ну спи, Серега!

1971

"Не бросать!", "Не топтать!" -
Это модно понять,
Или, там, "Не сорить!", -
Это что говорить...

"Без звонка не входить!" -
Хорошо, так и быть.
Я нормальные "не"
Уважаю вполне.

        Но когда это - не
        Приносить-распивать,
        Это "не" - не по мне,
        Не могу принимать.

        Вот мы делаем вид
        За проклятым "козлом":
        Друг костяшкой стучит,
        Мол, играем - не пьем.

        А красиво ль - втроем
        Разливать под столом!..
        А что - лучше втроем
        Лезть с буылкою в дом?

        Ну а дома жена -
        Не стоит на ногах, -
        И не знает она
        О подкожных деньгах.

        Если с ночи - "Молчи,
        Не шуми, не греми,
        Не кричи, не стучи,
        Пригляди за детьми..."

        Где же тут пировать:
        По стакану - и в путь!
        А начнешь шуровать -
        Разобьешь что-нибудь.

        И соседка опять
        "Алкоголик!" - орет.
        А начнешь возражать -
        Участковый придет.

        Он, пострел, все успел -
        Вон составится акт:
        нецензурно, мол, пел,
        Так и так, так и так.

        Съел кастрюлю с гусем,
        У соседки лег спать,
        И еще - то да се...
        Набежит суток пять!

        Так и может все быть,
        Если расшифровать
        Это "Не приносить!",
        Это "Не распивать!"

"Не бросать!", "Не топтать!" -
Это модно понять...
И еще надо вскрыть
Смысл слов "Не курить!"...

Я встаю ровно в шесть
(Это надо учесть),
До без четверти пять
У станка мне стоять.

Засосу я кваску
Иногда в перерыв,
И обратно - к станку,
Даже не покурив.

И точу я в тоске
Шпинделя да фрезы,
Ну а на языке -
Вкус соленой слезы.

Покурить, например?
Но - нельзя прерывать,
И мелькает в уме
Моя бедная "мать".

Дома я свежий лук
На закуску крошу,
Забываюсь - и вслух
Это произношу.

И глядит мне сосед -
И его ребятня -
Укоризненно вслед,
Осуждая меня.

1971

Нет друга, но смогу ли
        Не вспоминать его -
        Он спас меня от пули
        И много от чего, -

        Ведь если станет плохо
        С душой иль с головой,
        То он в мгновенье ока
        Окажется со мной.

И где бы он не был, куда б не уехал, -
Как прежде, в бою, и а огне, и в дыму,
Я знаю, что он мне желает успеха,
Я тоже успеха желаю ему.

1971

Я оглох от ударов ладоней,
Я ослеп от улыбок певиц, -
Сколько лет я страдал от симфоний,
Потакал подражателям птиц!

Сквозь меня многократно просеясь,
Чистый звук в ваши души летел.
Стоп! Вот - тот, на кого я надеюсь.
Для кого я все муки стерпел.

        Сколько раз в меня шептали про луну,
        Кто-то весело орал про тишину,
        На пиле один играл - шею спиливал, -
        А я усиливал,
                        усиливал,
                                усиливал...

На "низах" его голос утробен,
На "верхах" он подобен ножу, -
Он покажет, на что он способен, -
Но и я кое-что покажу!

Он поет задыхаясь, с натугой -
Он устал, как солдат на плацу, -
Я тянусь своей шеей упругой
К золотому от пота лицу.

        Сколько раз в меня шептали про луну,
        Кто-то весело орал про тишину,
        На пиле один играл - шею спиливал, -
        А я усиливал,
                        усиливал,
                                усиливал...

Только вдруг: "Человече, опомнись, -
Что поешь?! Отдохни - ты устал.
Эта - патока, сладкая помесь!
Зал, скажи, чтобы он перестал!.."

Все напрасно - чудес не бывает, -
Я качаюсь, я еле стою, -
Он бальзамом мне горечь вливает
В микрофонную глотку мою.

        Сколько раз в меня шептали про луну,
        Кто-то весело орал про тишину,
        На пиле один играл - шею спиливал, -
        А я усиливал,
                        усиливал,
                                усиливал...

В чем угодно меня обвините -
Только против себя не пойдешь:
По профессии я - усилитель, -
Я страдал - но усиливал ложь.

Застонал я - динамики взвыли, -
Он сдавил мое горло рукой...
Отвернули меня, умертвили -
Заменили меня на другой.

Тот, другой, - он все стерпит и примет, -
Он навинчен на шею мою.
Нас всегда заменяют другими,
Чтобы мы не мешали вранью.

...Мы в чехле очень тесно лежали -
Я, штатив и другой микрофон, -
И они мне, смеясь, рассказали,
Как он рад был, что я заменен.

1971