Администратор блога: | Администратор |
Василию Алексееву
Как спорт - поднятье тяжестей не ново В истории народов и держав: Вы помните, как некий грек другого Поднял и бросил, чуть попридержав? Как шею жертвы, круглый гриф сжимаю - Чего мне ждать: оваций или - свист? Я от земли Антея отрываю, Как первый древнегреческий штангист. Не отмечен грацией мустанга, Скован я, в движеньях не скор. Штанга, перегруженная штанга - Вечный мой соперник и партнер. Такую неподъемную громаду Врагу не пожелаю своему - Я подхожу к тяжелому снаряду С тяжелым чувством: вдруг не подниму?! Мы оба с ним как будто из металла, Но только он - действительно металл. А я так долго шел до пьедестала, Что вмятины в помосте протоптал. Не отмечен грацией мустанга, Скован я, в движеньях не скор. Штанга, перегруженная штанга - Вечный мой соперник и партнер. Повержен враг на землю - как красиво! - Но крик "Вес взят!" у многих на слуху. "Вес взят!" - прекрасно, но несправедливо: Ведь я внизу, а штанга наверху. Такой триумф подобен пораженью, А смысл победы до смешного прост: Все дело в том, чтоб, завершив движенье, С размаху штангу бросить на помост. Не отмечен грацией мустанга, Скован я, в движеньях не скор. Штанга, перегруженная штанга - Вечный мой соперник и партнер. Он вверх ползет - чем дальше, тем безвольней, - Мне напоследок мышцы рвет по швам. И со своей высокой колокольни Мне зритель крикнул: "Брось его к чертям!" Еще одно последнее мгновенье - И брошен наземь мой железный бог! ...Я выполнял обычное движенье С коротким злым названием "рывок". 1971
Администратор
11 сентября 2010
0
Нет комментариев
Высоцкий
|
С общей суммой шестьсот пятьдесят килограмм
Я недавно вернулся из Штатов, Но проблемы бежали за мной по пятам Вслед за ростом моих результатов. Пытаются противники Рекорды повторить... Ах! Я такой спортивненький, Что страшно говорить. Но супруга, с мамашей своею впотьмах Пошептавшись, сказала, белея: "Ты отъелся на американских харчах И на вид стал еще тяжелее! Мне с соседями стало невмочь говорить, Вот на кухне натерпишься сраму! Ты же можешь меня невзначай придавить И мою престарелую маму". Как же это попроще сказать им двоим, Чтоб дошло до жены и до мамы, - Что пропорционально рекордам моим Вырастают мои килограммы? Может, грубо сказал (так бывает со мной, Когда я чрезвычайно отчаюсь): "Я тебя как-нибудь обойду стороной, Но за мамину жизнь не ручаюсь". И шныряют по рынку супруга и мать, И корзины в руках - словно гири... Ох, боюсь, что придется мне дни коротать С самой сильною женщиной в мире. "Хорошо, - говорю, - прекращаю разбег, Начинаю сидеть на диете". Но супруге приятно, что я - человек Самый сильный на нашей планете. Мне полтонны - не вес, я уже к семистам Подбираюсь и требую пищи, А она говорит: "Что ты возишься там?! Через год, - говорит, - чтоб до тыщи!" Тут опять парадокс, план жены моей смел, Ультиматум поставлен мне твердый, Чтоб свой собственный вес поднимать я не смел, Но еще - чтобы бил я рекорды. И с мамашей они мне устроили пост, И моя худоба процветала, Штангу я в трех попытках ронял на помост. Проиграл я, но этого мало. Я с позором едва притащился домой, И жена из-за двери сказала, Что ей муторно жить с проигравшим со мной, И мамаша ее поддержала. Бил, но дверь не сломалась, сломалась семья. Я полночи стоял у порога И ушел. Да, тяжелая доля моя Тяжелее, чем штанга - намного! 1971 |
Как в селе Большие Вилы,
Где еще сгорел сарай, Жили-были два громилы Огромадной жуткой силы - Братья Пров и Николай. Николай - что понахальней - По ошибке лес скосил, Ну а Пров - в опочивальни Рушил стены - и входил. Как братья не вяжут лыка, Пьют отвар из чаги - Все от мала до велика Прячутся в овраге. В общем, лопнуло терпенье, - Ведь добро - свое, не чье, - И идти на усмиренье Порешило мужичье. Николай - что понахальней, - В тот момент быка ломал, ну а Пров в какой-то спальне С маху стену прошибал. "Эй, братан, гляди - ватага, - С кольями, да слышь ли, - Чтой-то нынче из оврага Рановато вышли!" Неудобно сразу драться - Наш мужик так не привык, - Стали прежде задираться: "Для чего, скажите, братцы, Нужен вам безрогий бык?!" Николаю это странно: "Если жалко вам быка - С удовольствием с братаном Можем вам намять бока!" Где-то в поле замер заяц, Постоял - и ходу... Пров ломается, мерзавец, Сотворивши шкоду. "Ну-ка, кто попробуй вылезь - Вмиг разделаюсь с врагом!" Мужики перекрестились - Всей ватагой навалились: Кто - багром, кто - батогом. Николай, печась о брате, Первый натиск отражал, Ну а Пров укрылся в хате И оттуда хохотал. От могучего напора Развалилась хата, - Пров оттяпал ползабора Для спасенья брата. "Хватит, брат, обороняться - Пропадать так пропадать! Коля, нечего стесняться, - Колья начали ломаться, - Надо, Коля, нападать!" По мужьям да по ребятам Будут бабы слезы лить... Но решили оба брата С наступленьем погодить. "Гляди в оба, братень, - Со спины заходят!" "Может, оборотень?" "Не похоже вроде!" Дело в том, что к нам в селенье Напросился на ночлег - И остался до Успенья, А потом - на поселенье Никчемушный человек. И сейчас вот из-за крика Ни один не услыхал: Этот самый горемыка Чтой-то братьям приказал. Кровь уже лилась ручьями, - Так о чем же речь-то? "Бей братьев!" - Но вдруг с братьями Сотворилось нечто: Братьев как бы подкосило - Стали братья отступать - Будто вмиг лишились силы... Мужичье их попросило Больше бед не сотворять. ...Долго думали-гадали, Что блаженный им сказал, - Как затылков ни чесали - Ни один не угадал. И решили: он заклятьем Обладает, видно... Ну а он сказал лишь: "Братья, Как же вам не стыдно!" 1971 |
Мы живем в большом селе Большие Вилы,
Нас два брата, два громилы. Я ошибочно скосил дубову рощу, Брату - это даже проще. Нас все любят, но боятся жутко - Вдвоем мы Не жидки! Мы с понятьем, конечно, не шутка - Убьем по Ошибке. Вот послали нас всем миром - ми и плачем - К чертям собачьим, к чертям собачьим, Но нашли мы избавление от смерти И сами вышли в собачьи черти! Мы теперь овес едим горстями. Кто скажется - Под дых ему! И с предшествующими чертями Собачимся По ихнему. Ну, побыли мы чертями - и обратно: Понятно, понятно! Если встретим мы кого-нибудь дорогой - Брат просит: "Не трогай!" Я еще чуть-чуть тренировался - Гнул дула На танке. И поэтому братан боялся - Я: "Здравствуй!" Он - в дамки! Жить можно бы, и даже - смело, Но нет подходящего дела. Так и мыкаемся с братом по свету, А дела подходящего нету. Я всегда кричу братану: Гляди в оба, Братень! Я маленько поотстану, Может, обо- ротень! Но послали на селе нас, как и раньше, Куда подальше, куда подальше... Мы же с братиком протопали планету - Такого места в помине нету! И задумали мы с братом думку Вдвоем мы В три смены... Брат все двери искусал - и все ж додумкал: Пойдем мы В спортсмены! 1971 |
Лошадей двадцать тысяч в машины зажаты -
И хрипят табуны, стервенея, внизу. На глазах от натуги худеют канаты, Из себя на причал выжимая слезу. И команды короткие, злые Быстрый ветер уносит во тьму: "Кранцы за борт!", "Отдать носовые!" И - "Буксир, подработать корму!" Капитан, чуть улыбаясь, - Все, мол, верно - молодцы, - От земли освобождаясь, Приказал рубить концы. Только снова назад обращаются взоры - Цепко держит земля, все и так и не так: Почему слишком долго не сходятся створы, Почему слишком часто мигает маяк?! Все в порядке, конец всем вопросам. Кроме вахтенных, все - отдыхать! Но пустуют каюты - матросам К той свободе еще привыкать. Капитан, чуть улыбаясь, Молвил только: "Молодцы!" От земли освобождаясь, Нелегко рубить концы. Переход - двадцать дней, - рассыхаются шлюпки, Нынче утром последний отстал альбатрос... Хоть бы - шторм! Или лучше - чтоб в радиорубке Обалдевший радист принял чей-нибудь SOS. Так и есть: трое - месяц в корыте, Яхту вдребезги кит разобрал... Так за что вы нас благодарите - Вам спасибо за этот аврал! Капитан, чуть улыбаясь, Бросил только: "Молодцы!" - Тем, кто, с жизнью расставаясь, Не хотел рубить концы. И опять будут Фиджи, и порт Кюрасао, И еще черта в ступе и бог знает что, И красивейший в мире фиорд Мильфорсаун - Все, куда я ногой не ступал, но зато - Пришвартуетесь вы на Таити И прокрутите запись мою, - Через самый большой усилитель Я про вас на Таити спою. Скажет мастер, улыбаясь, Мне и песне: "Молодцы!" Так, на суше оставаясь, Я везде креплю концы. И опять продвигается, словно на ринге, По воде осторожная тень корабля. В напряженье матросы, ослаблены шпринги... Руль полборта налево - и в прошлом земля! 1971 |
Может быть, моряком по призванию
Был поэт Руставели Шота... По швартовому расписанию Занимает команда места. Кто-то подал строителям мудрый совет - Создавать поэтический флот. И теперь Руставели - не просто поэт, "Руставели" - большой теплоход. А поэта бы уболтало бы, И в три бала бы он померк, А теперь гляди с верхней палубы Черный корпус его, белый верх. Непохожих поэтов сравнить нелегко - В разный срок отдавали концы Руставели с Шевченко и Пушкин с Франко... А на море они - близнецы. О далеких странах мечтали - и Вот не дожили - очень жаль!.. И "Шевченко" теперь - близ Италии, А "Франко" идет в Монреаль. 1971 |
Давно, в эпоху мрачного язычества,
Огонь горел исправно, без помех, А ныне, в век сплошного электричества, Шабашник - самый главный человек. Нам внушают про проводку, А нам слышится - про водку, Нам толкуют про тройник, А мы слышим: "...На троих!" У нас теперь и опыт есть, и знание, За нами невозможно доглядеть - Нарочно можем сделать замыкание, Чтоб без работы долго не сидеть. И мы - необходимая инстанция, - Нужны, как выключателя щелчок. Вам кажется - шалит электростанция, А это мы поставили "жучок". Шабаш-электро наш нарубит дров еще, С ним вместе - дружный смежный шабаш-газ. "Шабашник" - унизительное прозвище, Но что-то не обходятся без нас. 1971 |
Зарыты в нашу память на века
И даты, и события, и лица. А память как колодец глубока. Попробуй заглянуть: наверняка Лицо - и то неясно отразится. Разглядеть, что истинно, что ложно Может только беспристрастный суд. Осторожно с прошлым, осторожно... Не разбейте глиняный сосуд. Иногда как-то вдруг вспоминается Из войны пара фраз - Например, что сапер ошибается Только раз. Одни его лениво ворошат, Другие неохотно вспоминают, А третьи даже помнить не хотят, - И прошлое лежит, как старый клад, Который никогда не раскопают. И поток годов унес с границы Стрелки - указатели пути. Очень просто в прошлом заблудиться И назад дороги не найти. До сих пор как-то вдруг вспоминается Из войны пара фраз - Например, что сапер ошибается Только раз. С налета не вини - повремени! Есть у людей на все свои причины. Не скрыть, а позабыть хотят они: Ведь в толще лет еще лежат в тени Забытые заржавленные мины. В минном поле прошлого копаться Лучше без ошибок, потому Что на минном поле ошибаться... Нет! Не удавалось никому. До сих пор как-то вдруг вспоминается Из войны пара фраз - Например, что сапер ошибается Только раз. Один толчок - и стрелки побегут, А нервы у людей не из каната, И будет взрыв, и перетрется жгут... Но, может, мину вовремя найдут И извлекут до взрыва детонатор. Спит земля, врачует раны снами, Но еще находят мины в ней... Нужно брать их чистыми руками И взрывать подальше от людей. До сих пор как-то вдруг вспоминается Из войны пара фраз - Например, что сапер ошибается Только раз. 1971 |
Сон мне снится - вот те на:
Гроб среди квартиры, На мои похорона Съехались вампиры, - Стали речи говорить - Все про долголетие, - Кровь сосать решили погодить: Вкусное - на третие. В гроб вогнали кое-как, А самый сильный вурдалак Все втискивал, и всовывал, - И плотно утрамбовывал, - Сопел с натуги, сплевывал И желтый клык высовывал. Очень бойкий упырек Стукнул по колену, Подогнал - и под шумок Надкусил мне вену. А умудренный кровосос Встал у изголовья И очень вдохновенно произнес Речь про полнокровье. И почетный караул Для приличия всплакнул, - Но я чую взглядов серию На сонную мою артерию: А если кто пронзит артерию - Мне это сна грозит потерею. Погодите, спрячьте крюк! Да куда же, черт, вы! Я же слышу, что вокруг, - Значит, я не мертвый. Яду капнули в вино, Ну а мы набросились, - Опоить меня хотели, но Опростоволосились. Тот, кто в зелье губы клал, - В самом деле дуба дал, - Ну а на меня - как рвотное То зелье приворотное: Здоровье у меня добротное, И закусил отраву плотно я. Так почему же я лежу, Дурака валяю, - Ну почему, к примеру, не заржу - Их не напугаю?! Я ж их мог прогнать давно Выходкою смелою - Мне бы взять пошевелиться, но Глупостей не делаю. Безопасный как червяк, Я лежу, а вурдалак Со стаканом носится - Сейчас наверняка набросится, - Еще один на шею косится - Ну, гад, он у меня допросится! Кровожадно вопия, Высунули жалы - И кровиночка моя Полилась в бокалы. Погодите - сам налью, - Знаю, знаю - вкусная!.. Ну нате, пейте кровь мою, Кровососы гнусные! А сам - и мышцы не напряг И не попытался сжать кулак, - Потому что кто не напрягается, Тот никогда не просыпается, Тот много меньше подвергается И много больше сохраняется. Вот мурашки по спине Смертные крадутся... А всего делов-то мне Было, что - проснуться! ...Что, сказать, чего боюсь (А сновиденья - тянутся)? Да того, что я проснусь - А они останутся!.. 1971 |
Дурацкий сон, как кистенем,
Избил нещадно. Невнятно выглядел я в нем И неприглядно. Во сне я лгал и предавал, И льстил легко я... А я и не подозревал В себе такое. Еще сжимал я кулаки И бил с натугой, Но мягкой кистию руки, А не упругой. Тускнело сновиденье, но Опять являлось. Смыкал я веки, и оно Возобновлялось. Я не шагал, а семенил На ровном брусе, Ни разу ногу не сменил, - Трусил и трусил. Я перед сильным лебезил, Пред злобным гнулся. И сам себе я мерзок был, Но не проснулся. Да это бред - я свой же стон Слыхал сквозь дрему, Но это мне приснился сон, А не другому. Очнулся я и разобрал Обрывок стона. И с болью веки разодрал, Но облегченно. И сон повис на потолке И распластался. Сон в руку ли? И вот в руке Вопрос остался. Я вымыл руки - он в спине Холодной дрожью. Что было правдою во сне, Что было ложью? Коль это сновиденье - мне Еще везенье. Но если было мне во сне Ясновиденье? Сон - отраженье мыслей дня? Нет, быть не может! Но вспомню - и всего меня Перекорежит. А после скажут: "Он вполне Все знал и ведал!" Мне будет мерзко, как во сне В котором предал. Или - в костер?.. Вдруг нет во мне Шагнуть к костру сил! - Мне будет стыдно как во сне, В котором струсил. Но скажут мне: "Пой в унисон! Жми что есть духу!" И я пойму: вот это сон, Который в руку. 1971 |