Администратор блога: | Администратор |
Нынче очень сложный век.
Вот - прохожий... Кто же он? Может, просто человек, Ну а может быть, шпион! 1966
Администратор
1 сентября 2010
0
Нет комментариев
Высоцкий
|
Опасаясь контрразведки, избегая жизни светской,
Под английским псевдонимом "мистер Джон Ланкастер Пек", Вечно в кожаных перчатках - чтоб не делать отпечатков, - Жил в гостинице "Советской" несоветский человек. Джон Ланкастер в одиночку, преимущественно ночью, Щелкал носом - в ем был спрятан инфракрасный объектив, - А потом в нормальном свете представало в черном цвете То, что ценим мы и любим, чем гордится коллектив: Клуб на улице Нагорной - стал общественной уборной, Наш родной Центральный рынок - стал похож на грязный склад, Искаженный микропленкой, ГУМ - стал маленькой избенкой, И уж вспомнить неприлично, чем предстал театр МХАТ. Но работать без подручных - может, грустно, а может скучно, - Враг подумал - враг был дока, - написал фиктивный чек, И, где-то в дебрях ресторана гражданина Епифана Сбил с пути и с панталыку несоветский человек. Епифан казался жадным, хитрым, умным, плотоядным, Меры в женщинах и в пиве он не знал и не хотел. В общем так: подручный Джона был находкой для шпиона, - Так случиться может с каждым - если пьян и мягкотел! "Вот и первое заданье: в три пятнадцать возле бани - Может, раньше, а может, позже - остановится такси, - Надо сесть, связать шофера, разыграть простого вора, - А потом про этот случай раструбят по "Би-би-си". И еще. Побрейтесь свеже, и на выставке в Манеже К вам приблизится мужчина с чемоданом - скажет он: "Не хотите ли черешни?" Вы ответите: "Конечно", - Он вам даст батон с взрывчаткой - принесете мне батон. А за это, друг мой пьяный, - говорил он Епифану, - Будут деньги, дом в Чикаго, много женщин и машин!" ...Враг не ведал, дурачина: тот, кому все поручил он, Был - чекист, майор разведки и прекрасный семьянин. Да, до этих штучек мастер этот самый Джон Ланкастер!.. Но жестоко просчитался пресловутый мистер Пек - Обезврежен он, и даже он пострижен и посажен, - А в гостинице "Советской" поселился мирный грек. 1966 |
В. Абдулову
Дела! Меня замучили дела - каждый миг, каждый час, каждый день, - Дотла Сгорело время, да и я - нет меня, - только тень, только тень! Ты ждешь... А может, ждать уже устал - и ушел или спишь, - Ну что ж, - Быть может, мысленно со мною говоришь... Теперь Ты должен вечер мне один подарить, подарить, - Поверь, Мы будем только говорить! Опять! Все время новые дела у меня, все дела и дела... Догнать, Или успеть, или найти... Нет, опять не нашла, не нашла! Беда! Теперь мне кажется, что мне не успеть за судьбой - Всегда Последний в очереди ты, дорогой! Теперь Ты должен вечер мне один подарить, подарить, - Поверь, Мы будем только говорить! Подруг Давно не вижу - все дела у меня, без конца все дела, - И вдруг Сгорели пламенем дотла все дела, - не дела, а зола! Весь год Он ждал, но дольше ждать и дня не хотел, не хотел, - И вот Не стало вовсе у меня больше дел. Теперь Ты должен вечер мне один подарить, подарить, - Поверь, Что мы не будем говорить! 1966, ред. 1971 |
Гололед на земле, гололед -
Целый год напролет гололед. Будто нет ни весны, ни лета - В саван белый одета планета - Люди, падая, бьются об лед. Гололед на Земле, гололед - Целый год напролет гололед. Гололед, гололед, гололед - Целый год напролет, целый год. Даже если всю Землю - в облет, Не касаясь планеты ногами, - Не один, так другой упадет На поверхность, а там - гололед! - И затопчут его сапогами. Гололед на Земле, гололед - Целый год напролет гололед. Гололед, гололед, гололед - Целый год напролет, целый год. Только - лед, словно зеркало, лед, Но на детский каток не похоже, - Может - зверь не упавши пройдет... Гололед! - и двуногий встает На четыре конечности тоже. Гололед на Земле, гололед - Целый год напролет гололед. Гололед, гололед, гололед - Целый год напролет, целый год. 1966, ред. 1971 |
Напролет целый год - гололед,
Будто нет ни весны, ни лета. Чем-то скользким одета планета, Люди, падая, бьются об лед. Даже если планету в облет, Не касаясь планеты ногами, - Пусть не тот, так другой упадет И затопчут его сапогами. Круглый год на земле гололед, Напролет - круглый год. День-деньской я с тобой, за тобой, Будто только одна забота, Будто выследил главное что-то - То, что снимет тоску как рукой. Это глупо - ведь кто я такой? Ждать меня - никакого резона, Тебе нужен другой и покой, А со мной - неспокойно, бессонно. День-деньской я гонюсь за тобой За одной - я такой! Сколько лет ходу нет! D чем секрет? Может, я невезучий? Не знаю. Как бродяга гуляю по маю, И прохода мне нет от примет. Может быть, наложили запрет? Я на каждом шагу спотыкаюсь, Видно, сколько шагов - столько бед. Вот узнаю, в чем дело - покаюсь. В чем секрет, почему столько лет Хода нет, <хода нет>? Зима 1966/67 |
Холодно, метет кругом, я мерзну и во сне,
Холодно и с женщиной в постели... Встречу ли знакомых я - морозно мне, Потому что все обледенели. 1966 |
Сколько лет, сколько лет -
Все одно и то же: Денег нет, женщин нет, Да и быть не может. Сколько лет воровал, Сколько лет старался, - Мне б скопить капитал - Ну а я спивался. Ни кола ни двора И ни рожи с кожей, И друзей - ни хера, Да и быть не может. Сколько лет воровал, Сколько лет старался, - Мне б скопить капитал - Ну а я спивался ... Только - водка на троих, Только - пика с червой, - Комом - все блины мои, А не только первый. 1966 |
У домашних и хищных зверей
Есть человечий вкус и запах. А целый век ходить на задних лапах - Это грустная участь людей. Сегодня зрители, сегодня зрители Не желают больше видеть укротителей. А если хочется поукрощать - Работай в розыске, - там благодать! У немногих приличных людей Есть человеческий вкус и запах, А каждый день ходить на задних лапах - Это грустная участь зверей. Сегодня жители, сегодня жители Не желают больше видеть укротителей. А если хочется поукрощать - Работай в цирке, - там благодать! 1966 |
А у дельфина
Взрезано брюхо винтом! Выстрела в спину Не ожидает никто. На батарее Нету снарядов уже. Надо быстрее На вираже! Парус! Порвали парус! Каюсь! каюсь! каюсь! Даже в дозоре Можешь не встретить врага. Это не горе - Если болит нога. Петли дверные Многим скрипят, многим поют: Кто вы такие? Здесь вас не ждут! Парус! Порвали парус! Каюсь! каюсь! каюсь! Многие лета - Тем, кто поет во сне! Все части света Могут лежать на дне, Все континенты Могут гореть в огне, - Только все это - Не по мне! Парус! Порвали парус! Каюсь! каюсь! каюсь! 1966 |
В королевстве, где все тихо и складно,
Где ни войн, ни катаклизмов, ни бурь, Появился дикий вепрь огромадный - То ли буйвол, то ли бык, то ли тур. Сам король страдал желудком и астмой, Только кашлем сильный страх наводил, - А тем временем зверюга ужасный Коих ел, а коих в лес волочил. И король тотчас издал три декрета: "Зверя надо одолеть наконец! Вот кто отчается на это, на это, Тот принцессу поведет под венец". А в отчаявшемся том государстве - Как войдешь, так прямо наискосок - В бесшабашной жил тоске и гусарстве Бывший лучший, но опальный стрелок. На полу лежали люди и шкуры, Пели песни, пили меды - и тут Протрубили во дворце трубадуры, Хвать стрелка - и во дворец волокут. И король ему прокашлял: "Не буду Я читать тебе морали, юнец, - Но если завтра победишь чуду-юду, То принцессу поведешь под венец". А стрелок: "Да это что за награда?! Мне бы - выкатить портвейна бадью!" Мол, принцессу мне и даром не надо, - Чуду-юду я и так победю! А король: "Возьмешь принцессу - и точка! А не то тебя раз-два - и в тюрьму! Ведь это все-же королевская дочка!.." А стрелок: "Ну хоть убей - не возьму!" И пока король с ним так препирался, Съел уже почти всех женщин и кур И возле самого дворца ошивался Этот самый то ли бык, то ли тур. Делать нечего - портвейн он отспорил, - Чуду-юду уложил - и убег... Вот так принцессу с королем опозорил Бывший лучший, но опальный стрелок. 1966 |