Блог

Я весь в свету, доступен всем глазам, -
Я приступил к привычной процедуре:
Я к микрофону встал как к образам...
Нет-нет, сегодня точно - к амбразуре.

И микрофону я не по натру -
Да, голос мой любому опостылет, -
Уверен, если где-то я совру -
Он ложь мою безжалостно усилит.

        Бьют лучи от рампы мне под ребра,
        Светят фонари в лицо недобро,
        И слепят с боков прожектора,
        И - жара!.. Жара!.. Жара!

Сегодня я особенно хриплю,
Но изменить тональность не рискую, -
Ведь если я душою покривлю -
Он ни за что не выправит кривую.

Он, бестия, потоньше острия -
Слух безотказен, слышит фальшь до йоты, -
Ему плевать, что не в ударе я, -
Но пусть я верно выпеваю ноты!

        Бьют лучи от рампы мне под ребра,
        Светят фонари в лицо недобро,
        И слепят с боков прожектора,
        И - жара!.. Жара!.. Жара!

На шее гибкой этот микрофон
Своей змеиной головою вертит:
Лишь только замолчу - ужалит он, -
Я должен петь - до одури, до смерти.

Не шевелись, не двигайся, не смей!
Я видел жало - ты змея, я знаю!
И я - как будто заклинатель змей:
Я не пою - я кобру заклинаю!

        Бьют лучи от рампы мне под ребра,
        Светят фонари в лицо недобро,
        И слепят с боков прожектора,
        И - жара!.. Жара!.. Жара!

Прожорлив он, и с жадностью птенца
Он изо рта выхватывает звуки,
Он в лоб мне влепит девять грамм свинца, -
Рук не поднять - гитара вяжет руки!

Опять не будет этому конца!
Что есть мой микрофон - кто мне ответит?
Теперь он - как лампада у лица,
Но я не свят, и микрофон не светит.

Мелодии мои попроще гамм,
Но лишь сбиваюсь с искреннего тона -
Мне сразу больно хлещет по щекам
Недвижимая тень от микрофона.

        Бьют лучи от рампы мне под ребра,
        Светят фонари в лицо недобро,
        И слепят с боков прожектора,
        И - жара!.. Жара!

1971

Я все вопросы освещу сполна -
Дам любопытству удовлетворенье!
Да, у меня француженка жена -
Но русского она происхожденья.

Нет, у меня сейчас любовниц нет.
А будут ли? Пока что не намерен.
Не пью примерно около двух лет.
Запью ли вновь? Не знаю, не уверен.

        Да нет, живу не возле "Сокола"...
        В Париж пока что не проник.
        Да что вы все вокруг да около -
        Да спрашивайте напрямик!

Я все вопросы освещу сполна -
Как на духу попу в исповедальне!
В блокноты ваши капает слюна -
Вопросы будут, видимо, о спальне...

Да, так и есть! Вот густо покраснел
Интервьюер: "Вы изменяли женам?" -
Как будто за портьеру подсмотрел
Иль под кровать залег с магнитофоном.

        Да нет, живу не возле "Сокола"...
        В Париж пока что не проник.
        Да что вы все вокруг да около -
        Да спрашивайте напрямик!

Теперь я к основному перейду.
Один, стоявший скромно в уголочке,
Спросил: "А что имели вы в виду
В такой-то песне и в такой-то строчке?"

Ответ: во мне Эзоп не воскресал,
В кармане фиги нет - не суетитесь, -
А что имел в виду - то написал, -
Вот - вывернул карманы - убедитесь!

        Да нет, живу не возле "Сокола"...
        В Париж пока что не проник.
        Да что вы все вокруг да около -
        Да спрашивайте напрямик!

1971

Василию Алексееву

Как спорт - поднятье тяжестей не ново
В истории народов и держав:
Вы помните, как некий грек
                        другого
Поднял и бросил, чуть попридержав?

Как шею жертвы, круглый гриф сжимаю -
Чего мне ждать: оваций или - свист?
Я от земли Антея отрываю,
Как первый древнегреческий штангист.

        Не отмечен грацией мустанга,
        Скован я, в движеньях не скор.
        Штанга, перегруженная штанга -
        Вечный мой соперник и партнер.

Такую неподъемную громаду
Врагу не пожелаю своему -
Я подхожу к тяжелому снаряду
С тяжелым чувством: вдруг не подниму?!

Мы оба с ним как будто из металла,
Но только он - действительно металл.
А я так долго шел до пьедестала,
Что вмятины в помосте протоптал.

        Не отмечен грацией мустанга,
        Скован я, в движеньях не скор.
        Штанга, перегруженная штанга -
        Вечный мой соперник и партнер.

Повержен враг на землю - как красиво! -
Но крик "Вес взят!" у многих на слуху.
"Вес взят!" - прекрасно, но несправедливо:
Ведь я внизу, а штанга наверху.

Такой триумф подобен пораженью,
А смысл победы до смешного прост:
Все дело в том, чтоб, завершив движенье,
С размаху штангу бросить на помост.

        Не отмечен грацией мустанга,
        Скован я, в движеньях не скор.
        Штанга, перегруженная штанга -
        Вечный мой соперник и партнер.

Он вверх ползет - чем дальше, тем безвольней, -
Мне напоследок мышцы рвет по швам.
И со своей высокой колокольни
Мне зритель крикнул: "Брось его к чертям!"

Еще одно последнее мгновенье -
И брошен наземь мой железный бог!
...Я выполнял обычное движенье
С коротким злым названием "рывок".

1971

С общей суммой шестьсот пятьдесят килограмм
Я недавно вернулся из Штатов,
Но проблемы бежали за мной по пятам
Вслед за ростом моих результатов.

        Пытаются противники
        Рекорды повторить...
        Ах! Я такой спортивненький,
        Что страшно говорить.

Но супруга, с мамашей своею впотьмах
Пошептавшись, сказала, белея:
"Ты отъелся на американских харчах
И на вид стал еще тяжелее!

Мне с соседями стало невмочь говорить,
Вот на кухне натерпишься сраму!
Ты же можешь меня невзначай придавить
И мою престарелую маму".

Как же это попроще сказать им двоим,
Чтоб дошло до жены и до мамы, -
Что пропорционально рекордам моим
Вырастают мои килограммы?

Может, грубо сказал (так бывает со мной,
Когда я чрезвычайно отчаюсь):
"Я тебя как-нибудь обойду стороной,
Но за мамину жизнь не ручаюсь".

И шныряют по рынку супруга и мать,
И корзины в руках - словно гири...
Ох, боюсь, что придется мне дни коротать
С самой сильною женщиной в мире.

"Хорошо, - говорю, - прекращаю разбег,
Начинаю сидеть на диете".
Но супруге приятно, что я - человек
Самый сильный на нашей планете.

Мне полтонны - не вес, я уже к семистам
Подбираюсь и требую пищи,
А она говорит: "Что ты возишься там?!
Через год, - говорит, - чтоб до тыщи!"

Тут опять парадокс, план жены моей смел,
Ультиматум поставлен мне твердый,
Чтоб свой собственный вес поднимать я не смел,
Но еще - чтобы бил я рекорды.

И с мамашей они мне устроили пост,
И моя худоба процветала,
Штангу я в трех попытках ронял на помост.
Проиграл я, но этого мало.

Я с позором едва притащился домой,
И жена из-за двери сказала,
Что ей муторно жить с проигравшим со мной,
И мамаша ее поддержала.

Бил, но дверь не сломалась, сломалась семья.
Я полночи стоял у порога
И ушел. Да, тяжелая доля моя
Тяжелее, чем штанга - намного!

1971

Как в селе Большие Вилы,
Где еще сгорел сарай,
Жили-были два громилы
Огромадной жуткой силы -
Братья Пров и Николай.

Николай - что понахальней -
По ошибке лес скосил,
Ну а Пров - в опочивальни
Рушил стены - и входил.

        Как братья не вяжут лыка,
        Пьют отвар из чаги -
        Все от мала до велика
        Прячутся в овраге.

В общем, лопнуло терпенье, -
Ведь добро - свое, не чье, -
И идти на усмиренье
Порешило мужичье.

Николай - что понахальней, -
В тот момент быка ломал,
ну а Пров в какой-то спальне
С маху стену прошибал.

        "Эй, братан, гляди - ватага, -
        С кольями, да слышь ли, -
        Чтой-то нынче из оврага
        Рановато вышли!"

Неудобно сразу драться -
Наш мужик так не привык, -
Стали прежде задираться:
"Для чего, скажите, братцы,
Нужен вам безрогий бык?!"

Николаю это странно:
"Если жалко вам быка -
С удовольствием с братаном
Можем вам намять бока!"

        Где-то в поле замер заяц,
        Постоял - и ходу...
        Пров ломается, мерзавец,
        Сотворивши шкоду.

"Ну-ка, кто попробуй вылезь -
Вмиг разделаюсь с врагом!"
Мужики перекрестились -
Всей ватагой навалились:
Кто - багром, кто - батогом.

Николай, печась о брате,
Первый натиск отражал,
Ну а Пров укрылся в хате
И оттуда хохотал.

        От могучего напора
        Развалилась хата, -
        Пров оттяпал ползабора
        Для спасенья брата.

"Хватит, брат, обороняться -
Пропадать так пропадать!
Коля, нечего стесняться, -
Колья начали ломаться, -
Надо, Коля, нападать!"

По мужьям да по ребятам
Будут бабы слезы лить...
Но решили оба брата
С наступленьем погодить.

        "Гляди в оба, братень, -
        Со спины заходят!"
        "Может, оборотень?"
        "Не похоже вроде!"

Дело в том, что к нам в селенье
Напросился на ночлег -
И остался до Успенья,
А потом - на поселенье
Никчемушный человек.

И сейчас вот из-за крика
Ни один не услыхал:
Этот самый горемыка
Чтой-то братьям приказал.

        Кровь уже лилась ручьями, -
        Так о чем же речь-то?
        "Бей братьев!" - Но вдруг с братьями
        Сотворилось нечто:

Братьев как бы подкосило -
Стали братья отступать -
Будто вмиг лишились силы...
Мужичье их попросило
Больше бед не сотворять.

...Долго думали-гадали,
Что блаженный им сказал, -
Как затылков ни чесали -
Ни один не угадал.

        И решили: он заклятьем
        Обладает, видно...
        Ну а он сказал лишь: "Братья,
        Как же вам не стыдно!"

1971

Мы живем в большом селе Большие Вилы,
        Нас два брата, два громилы.
Я ошибочно скосил дубову рощу,
        Брату - это даже проще.

        Нас все любят, но боятся жутко -
                Вдвоем мы
                Не жидки!
        Мы с понятьем, конечно, не шутка -
                Убьем по
                Ошибке.

Вот послали нас всем миром - ми и плачем -
        К чертям собачьим, к чертям собачьим,
Но нашли мы избавление от смерти
        И сами вышли в собачьи черти!

        Мы теперь овес едим горстями.
                Кто скажется -
                Под дых ему!
        И с предшествующими чертями
                Собачимся
                По ихнему.

Ну, побыли мы чертями - и обратно:
        Понятно, понятно!
Если встретим мы кого-нибудь дорогой -
        Брат просит: "Не трогай!"

        Я еще чуть-чуть тренировался -
                Гнул дула
                На танке.
        И поэтому братан боялся -
                Я: "Здравствуй!"
                Он - в дамки!

Жить можно бы, и даже - смело,
        Но нет подходящего дела.
Так и мыкаемся с братом по свету,
        А дела подходящего нету.

        Я всегда кричу братану:
                Гляди в оба,
                Братень!
        Я маленько поотстану,
                Может, обо-
                ротень!

Но послали на селе нас, как и раньше,
        Куда подальше, куда подальше...
Мы же с братиком протопали планету -
        Такого места в помине нету!

        И задумали мы с братом думку
                Вдвоем мы
                В три смены...
        Брат все двери искусал - и все ж додумкал:
                Пойдем мы
                В спортсмены!

1971

Лошадей двадцать тысяч в машины зажаты -
И хрипят табуны, стервенея, внизу.
На глазах от натуги худеют канаты,
Из себя на причал выжимая слезу.

И команды короткие, злые
Быстрый ветер уносит во тьму:
"Кранцы за борт!", "Отдать носовые!"
И - "Буксир, подработать корму!"

        Капитан, чуть улыбаясь, -
        Все, мол, верно - молодцы, -
        От земли освобождаясь,
        Приказал рубить концы.

Только снова назад обращаются взоры -
Цепко держит земля, все и так и не так:
Почему слишком долго не сходятся створы,
Почему слишком часто мигает маяк?!

Все в порядке, конец всем вопросам.
Кроме вахтенных, все - отдыхать!
Но пустуют каюты - матросам
К той свободе еще привыкать.

        Капитан, чуть улыбаясь,
        Молвил только: "Молодцы!"
        От земли освобождаясь,
        Нелегко рубить концы.

Переход - двадцать дней, - рассыхаются шлюпки,
Нынче утром последний отстал альбатрос...
Хоть бы - шторм! Или лучше - чтоб в радиорубке
Обалдевший радист принял чей-нибудь SOS.

Так и есть: трое - месяц в корыте,
Яхту вдребезги кит разобрал...
Так за что вы нас благодарите -
Вам спасибо за этот аврал!

        Капитан, чуть улыбаясь,
        Бросил только: "Молодцы!" -
        Тем, кто, с жизнью расставаясь,
        Не хотел рубить концы.

И опять будут Фиджи, и порт Кюрасао,
И еще черта в ступе и бог знает что,
И красивейший в мире фиорд Мильфорсаун -
Все, куда я ногой не ступал, но зато -

Пришвартуетесь вы на Таити
И прокрутите запись мою, -
Через самый большой усилитель
Я про вас на Таити спою.

        Скажет мастер, улыбаясь,
        Мне и песне: "Молодцы!"
        Так, на суше оставаясь,
        Я везде креплю концы.

И опять продвигается, словно на ринге,
По воде осторожная тень корабля.
В напряженье матросы, ослаблены шпринги...
Руль полборта налево - и в прошлом земля!

1971

Может быть, моряком по призванию
        Был поэт Руставели Шота...
        По швартовому расписанию
        Занимает команда места.

Кто-то подал строителям мудрый совет -
Создавать поэтический флот.
И теперь Руставели - не просто поэт,
"Руставели" - большой теплоход.

        А поэта бы уболтало бы,
        И в три бала бы он померк,
        А теперь гляди с верхней палубы
        Черный корпус его, белый верх.

Непохожих поэтов сравнить нелегко -
В разный срок отдавали концы
Руставели с Шевченко и Пушкин с Франко...
А на море они - близнецы.

        О далеких странах мечтали - и
        Вот не дожили - очень жаль!..
        И "Шевченко" теперь - близ Италии,
        А "Франко" идет в Монреаль.

1971

Давно, в эпоху мрачного язычества,
Огонь горел исправно, без помех,
А ныне, в век сплошного электричества,
Шабашник - самый главный человек.

        Нам внушают про проводку,
        А нам слышится - про водку,
        Нам толкуют про тройник,
        А мы слышим: "...На троих!"

У нас теперь и опыт есть, и знание,
За нами невозможно доглядеть -
Нарочно можем сделать замыкание,
Чтоб без работы долго не сидеть.

И мы - необходимая инстанция, -
Нужны, как выключателя щелчок.
Вам кажется - шалит электростанция,
А это мы поставили "жучок".

Шабаш-электро наш нарубит дров еще,
С ним вместе - дружный смежный шабаш-газ.
"Шабашник" - унизительное прозвище,
Но что-то не обходятся без нас.

1971

Зарыты в нашу память на века
И даты, и события, и лица.
А память как колодец глубока.
Попробуй заглянуть: наверняка
Лицо - и то неясно отразится.

        Разглядеть, что истинно, что ложно
        Может только беспристрастный суд.
        Осторожно с прошлым, осторожно...
        Не разбейте глиняный сосуд.

Иногда как-то вдруг вспоминается
        Из войны пара фраз -
Например, что сапер ошибается
        Только раз.

Одни его лениво ворошат,
Другие неохотно вспоминают,
А третьи даже помнить не хотят, -
И прошлое лежит, как старый клад,
Который никогда не раскопают.

        И поток годов унес с границы
        Стрелки - указатели пути.
        Очень просто в прошлом заблудиться
        И назад дороги не найти.

До сих пор как-то вдруг вспоминается
        Из войны пара фраз -
Например, что сапер ошибается
        Только раз.

С налета не вини - повремени!
Есть у людей на все свои причины.
Не скрыть, а позабыть хотят они:
Ведь в толще лет еще лежат в тени
Забытые заржавленные мины.

        В минном поле прошлого копаться
        Лучше без ошибок, потому
        Что на минном поле ошибаться...
        Нет! Не удавалось никому.

До сих пор как-то вдруг вспоминается
        Из войны пара фраз -
Например, что сапер ошибается
        Только раз.

Один толчок - и стрелки побегут,
А нервы у людей не из каната,
И будет взрыв, и перетрется жгут...
Но, может, мину вовремя найдут
И извлекут до взрыва детонатор.

        Спит земля, врачует раны снами,
        Но еще находят мины в ней...
        Нужно брать их чистыми руками
        И взрывать подальше от людей.

До сих пор как-то вдруг вспоминается
        Из войны пара фраз -
Например, что сапер ошибается
        Только раз.

1971